Ребёнок магната. Не.Разлучные
Шрифт:
— Нет, ты упускаешь важное звено, — спорит он. — В случае смерти Адама все его имущество досталось бы прямому наследнику — сыну. Александру Левицкому. А тот мог пообещать нашей тетушке процент. В нужный момент дядя Алекс вернулся бы в Польшу и заявил свои права. Насколько ты помнишь, завещание дед так и не составил. Проныра Эд ведь рассказал тебе об этом?
— Ой, знаешь, по сравнению с вашими родственниками Эд не так уж плох. Он вообще тебе мстил за Анну. Поэтому и хотел оставить с носом. Помогал мне заполучить богатства Левицких, — фырчу я, а Ян злится на меня за то, что опять
Левицкий молчит некоторое время, перерабатывая новые сведения в мозгу. И закипает, осознав мои слова.
— Значит, шарлатан знал о твоей беременности? — воспламеняется Ян, а я пожимаю плечами виновато. — Раньше меня? Ему ты призналась, а мне — нет?
— Я была обижена из-за Анны, — парирую я. — А одна бы не справилась.
— Да уж, все-таки Эд сумел мне отомстить, сам того не ведая. По больному резанул, — нервно хохочет Ян, но сразу осекается. — На деньги мне плевать было бы. Тем более, если бы они тебе достались. Но украсть у меня доверие любимой — просто удар ниже пояса, — багровеет он.
— Ты преувеличиваешь, — говорю чуть слышно. — Больше не любишь меня? — уточняю наивно.
Но мой тон, виноватая улыбка и легкий взмах ресничек выполняют поставленную миссию: Ян смягчается. И тает.
Пересаживается на край постели, обнимает меня за плечи, прижимает к себе так крепко, что я ощущаю бешеный ритм его сердца.
— Всегда люблю, глупый ёжик, — выдыхает мне в волосы.
— И я тебя тоже, — укладываю голову ему на плечо.
Через секунду к нам подвигается Дан. И ныряет в наши объятия. Мы совсем как настоящая семья. Жаль, нельзя остановить мгновение.
— Есть что-то еще? — выпаливаю я. — О чем ты не сказал…
— Да, мелочи, — кашляет Ян. — Кто-то слил в желтую прессу информацию, что ты беременна от меня. И сейчас СМИ пытаются раздуть скандал. Но не беспокойся, Шторм обещал решить вопрос.
— У тебя будут проблемы? — отстраняюсь и взволнованно в его лицо всматриваюсь. — И по бизнесу отрикошетит это, да?
— Не бери в голову, — прижимается губами к моему лбу. — Все не важно. Только вы с детьми имеете значение. Остальное — преходящее.
Хрупкую идиллию разрушает стук в дверь. Успеваем разорвать объятия, как в палату заглядывает Андрей.
— Все сделано. Марк ждет только вас, — рапортует он. — Я готов продолжить дежурство у палаты пани Доминики.
— Нам пора, ёжик, — Ян быстро чмокает меня в щеку и поднимается, подзывая Даниэля.
Вместе они уходят. А я остаюсь наедине со своими гренками, которые больше меня не радуют. И вкус не такой яркий, как рядом с родными людьми, и аппетит пропадает. Жую корочку вперемешку со своими слезами. И считаю часы до следующей встречи с Яном. Будто я заключенная.
Глава 27
Около недели спустя
Доминика
Приглаживаю ладонями расклешенное от груди платье, останавливаюсь на животике. Опускаю взгляд на него:
Вздыхаю и машинально тянусь к собранной сумке. Но она вдруг выскальзывает из моей руки и взлетает.
— Ну, ты чего, ёжик? — отчитывает меня Ян, перехватывая вещи. — Ничего не поднимай. Нельзя тебе.
Разворачиваюсь и одним небрежным движением откидываю волосы с плеч на спину, чтобы не мешались. Хочется и вовсе собрать их в высокий хвост. Кажется, женские штучки и ужимки всегда будут чуждыми мне. Но я чувствую на себе ласкающий взгляд Яна — и все становится неважным.
— Я не слышала, как ты вошел, — улыбаюсь нежно и, не выдержав, обнимаю его за шею. — Ты без Дана сегодня? — выглядываю через плечо в сторону двери.
— Он ждет тебя дома, — бросает коротко, не вдаваясь в детали, однако я чувствую напряжение. — И еще, ёжик, мы покинем клинику через запасной выход, — отстранившись, обхватывает мое лицо ладонями и притягивает к себе, целуя в губы.
— М-м-м, почему? — бубню я, пытаясь освободиться. — Продолжаешь от меня скрывать что-то? — хмурюсь и сжимаю губы. — Телевизор из палаты вынесли, всех средств связи лишили. Оставили меня наедине с учебниками.
— Так у тебя сессия, малыш, — Ян выдавливает из себя ухмылку. — Ты же сама заявила, что продолжишь учебу. Все сделали, чтобы ты готовилась в тишине и спокойствии, — говорит с теплом, но в глаза мне предпочитает не смотреть.
— Врешь ведь, — вздыхаю разочарованно. — Скандал в СМИ, о котором ты говорил, так и не смогли погасить? И мы сейчас от журналистов сбегаем? Не помог твой Шторм, опять все испортил? — фыркаю я, вспомнив, что именно по вине Вадима с впервые с Анной встретилась. Еще и в такой неподходящий момент, когда я о беременности узнала. Все могло бы сложиться иначе, если бы не случилось того интервью…
— Шторм помог, но… своеобразно, — увиливает от ответа Ян. — Дома расскажу. Сейчас нам лучше поспешить. Просто доверься мне.
Испепеляю несносного Левицкого взглядом, дышу часто и шумно, как ёжик. В моем нынешнем состоянии хватит одной искры, чтобы взорваться. Ненавижу, когда мне что-то недоговаривают.
— Готовы? Я проведу вас к выходу, — без стука врывается в палату Пашкевич.
Ян обхватывает меня за талию и крепко к себе прижимает. Так и держит все время, пока мы идем по подозрительно пустому коридору. По пути к нам присоединяется Марк. Начальник службы охраны собственной персоной. Однако его присутствие не успокаивает меня, а наоборот, будоражит шестое чувство, которое вопит о чем-то нехорошем.
Спускаемся по лестнице в полуподвальное помещение. Моргаю часто, чтобы глаза привыкли к темноте, и различаю большую железную дверь.
— Выписку я отдал, рекомендации все написал, — быстро тараторит Пашкевич. — Плановый прием через неделю. Но если что не так, Доминика, сразу ко мне, ясно?
— Да, — отвечает вместо меня Ян, твердо и безапелляционно.
Меня тем временем не покидает ощущение, что я совершаю побег из тюрьмы. Только наш план вот-вот провалится, и надзиратели скрутят нас по рукам и ногам.