Ребёнок магната. Не.Разлучные
Шрифт:
— Да, безусловно. Как и дядя Алекс. Следствие продолжается, — заметив, как я покрываюсь мелкой дрожью, Ян поглаживает меня по голове. — Но не беспокойся, Александре придется задержаться на какое-то время. В продуктах, которые тебе передали, обнаружили следы вредного для беременных вещества. А на упаковках — отпечатки тетки. На допросе она призналась, что пыталась избавиться от ребенка. Только называла тебя именем твоей бабушки. Амалия.
— Боже, неужели она так сильно ненавидела мачеху? — всхлипываю я.
— Похоже на то, — заботливо проводит рукой по моей щеке. —
— Дядя Алекс готов был собственного отца отравить ради наследства? — не могу поверить. Слишком дико.
— Чужими руками. Да. Но за ним тянется такой шлейф преступлений, что даже если не удастся доказать его причастность к покушению, все равно закроют его надолго. Скорее всего, все-таки вышлют в Канаду. И там местные власти упекут его за решетку, — Ян останавливается на некоторое время, и эта пауза угнетает. — С Александрой сложнее. Медсестра, которая тебе пакет принесла, подтвердила, кто именно его передал, и готова свидетельствовать на суде. Но много тетке за это не дадут. А больше ничего толком выведать не удалось. С каждым допросом Александра становится все более невменяемой. Начинает вспоминать прошлое, путается в показаниях. Не знаю, что будет дальше. Но наказания она не избежит, я это тебе лично гарантирую, — гаркает яростно.
Накрываю ладонью его внезапно сжатый кулак.
— Насколько я понимаю, скандал в СМИ — это наша меньшая проблема? — ухмыляюсь горько.
— Вообще не проблема, — целует меня в висок. — Шторм выслушал нашу с тобой историю, а потом выбрал из нее самые острые и, на его взгляд, душещипательные моменты. Перевернул все и выставил так, что мы чуть ли не мучениками предстали. И борцами за вселенскую справедливость, — прыскает смехом Ян, и я вторю ему. Мы оба явно слишком перенервничали и теперь не можем вести себя адекватно.
— Почему мне не показали передачи? Я-то думала, там грязь льется, и ты поэтому меня держишь в неведении. Беспокоишься о моих чувствах, — недоуменно пожимаю плечами.
— На протяжении недели я телеканалам комментарии давал. А потом Вадим следил, чтобы все было преподнесено в правильном свете. Но я дико боялся, что он оплошает — и повторится история, подобная той, что случилась с Анной. Я перестраховался, ёжик. Простишь меня? — чуть ли не умоляет, а я вздыхаю тяжело. — Да и там такой бред, — выдает со смешком. — Часть ты слышала, пока мы к машине пробирались.
— Там романтично все было, — фыркаю я.
— Мой колючий ёжик, — тянет нежно, — когда ты у меня романтиком стала?
Слабо хлопаю его ладошкой по прессу, но Ян перехватывает мою руку. Подносит к губам, целует.
— Что Вадим об акциях говорил? — вспоминаю я. — К чему это он?
— После серии сюжетов акции компании резко подскочили вверх. И у нас выстроилась очередь из желающих заключить контракты. Так что готовься ставить подпись. После изучения бумаг, конечно же, — вовремя спохватывается Левицкий. — Не понимаю, как это работает, но партнеры начали доверять нам.
Окончательно успокоившись после новостей Яна, я наконец обращаю внимание на пейзаж за окном. И абсолютно не узнаю местность. Густые кроны деревьев, сочная зеленая трава, дикие, неостриженные кусты и… озеро. На мгновение мне кажется, что мы перенеслись в Россию. В тот самый домик, где все началось. Но я отгоняю от себя наваждение.
Мы до сих пор в Польше — понимаю это по указателям. Но где конкретно?
— Мы разве не в особняк едем? Опять скрываешь от меня что-то? — надуваю губы.
— Не скрываю, — Левицкий касается пальцем кончика моего носа. — Это сюрприз.
Автомобиль паркуется возле загородной дачи. Охрана оставляет нас, отправляясь к дому. Будто у них негласный приказ: «Не мешать».
Ян выходит и подает мне руку. Покидаю салон и замираю на мгновение: настолько красиво вокруг. Вдыхаю порцию свежего, чистого воздуха. Поглаживаю живот, потому что это стало моей привычкой.
— Ма-ма Ми-ка, — со стороны озера мчится ко мне Даниэль.
Приседаю, чтобы принять его в объятия и расцеловать. Всматриваюсь вдаль и замечаю в беседке у водоема Адама. Выпрямляюсь, обхватывая ручку Дана своей. Едва завидев меня, дед сразу поднимается и тоже направляется к нам.
— С возвращением, внучка, — хохочет хрипло. — Как там мой правнук? — серым взглядом указывает на живот.
— Я девочку хочу, — спорю из вредности.
— Так уж и быть, примем девочку, — издевается дед. — Я скучал, малышка Мика.
Сдаюсь и подбегаю к нему, чмокая в морщинистую щеку.
— Идем обедать. На природе всегда хороший аппетит. Откормим худую Мику и правнука, — опять меня задевает, но я не обижаюсь. — Да, Данчик? — подмигивает малышу.
— Да, — кивает тот и бежит к беседке. — Ма-ма Ми-ка, — зовет меня.
Словарный запас у мальчика пока еще невелик, а среди польских слов порой проскальзывают русские. Но прогресс определенно есть. И это настраивает на лучшее, дает надежду.
— Надолго мы здесь? И зачем? — украдкой спрашиваю Яна, когда Адам отходит от нас.
— Здесь мы будем прятаться от журналистов, — объявляет тот. — И от всего мира, — притягивает меня к себе. — Наш с тобой оазис. Вернемся в особняк, когда волнения стихнут и интерес к нам угаснет.
Глава 28
Три месяца спустя. Особняк Левицких
Доминика
— Только не розовый цвет! — возмущенно вскрикиваю я, отбирая у Яна каталог с вариантами дизайна детской.
Мы вдвоем сидим прямо на полу в пока еще пустой комнате. Вокруг носится Дан. Убегает куда-то, а потом возвращается с кучей игрушек в руках. Вываливает их рядом с нами, а сам мчится за следующей партией.
— Помогает обустроить детскую для будущей сестренки, — с нежностью провожаю малыша взглядом, а сама укладываю ладонь на заметно округлившийся живот.