Ребенок на заказ, или Признания акушерки
Шрифт:
– Я так рада, – сказала Мэрилин.
– О чем вы там говорите? – спросил Брайан, когда мы вошли в кухню.
– О тебе. – Мэрилин обняла его за плечи. – Расскажи мне все о поисках донора. Могу я как-нибудь помочь?
– Как насчет кофе? – спросила я.
Она кивнула и села.
Брайан взял другой стул и сел напротив нее.
– Ну… мы намерены привлечь к этому прессу. Завтра «Пост» пришлет кого-нибудь в больницу взять интервью у Хейли и Анны. А потом один из телевизионных каналов покажет о них программу.
– Правда? – Мэрилин выглядела слегка встревоженной. – А как Хейли
– Она понимает, для чего мы это делаем. Быть может, мы и не найдем для нее донора, но, если еще несколько сотен людей зарегистрируются в банке данных, это поможет кому-то еще. – У меня были опасения, связанные с такой публичностью. Меня всегда беспокоила собственная история – о том, как исчезновение Лили привело меня к поискам пропавших детей. Но я была серьезно озабочена тем, как предать широкой гласности историю Хейли. И все же я сознавала, что Брайан прав. Сообщить всему свету подробности о необходимости найти донора – это наилучший способ привлечь внимание людей.
Мы выпили кофе и еще немного поговорили. Мэрилин выглянула в окно.
– Чудесный день, – сказала она. – А что, если и нам пойти на фестиваль? Мы тоже развлечемся.
Так мы и сделали. Мы прогуливались по Кинг-стрит в толпе гостей и продавцов. Там собралось почти все население Северной Виргинии. Иногда мы замечали в толпе бирюзовые бейсболки и тут же сворачивали в противоположном направлении, чтобы дать им насладиться полной независимостью. Каждый раз, когда случалось их увидеть, у меня сжималось горло. Я знала, что для Хейли это последний день, который она проводила в хорошем самочувствии. Последний день, когда она могла вести себя как любой другой ребенок. Сегодня она была одной из пяти лысых девчонок в бирюзовых бейсболках.
Я старалась усвоить решимость своей дочери жить сегодняшним днем. Я старалась не думать о завтрашнем возвращении в детское отделение больницы. Вместо этого я вдыхала запах хот-догов, попкорна и реки. Я наслаждалась дружбой моей золовки и неожиданной дружеской близостью с бывшим мужем, и в этот момент мир казался благополучным и полным надежды.
26
Тара
Уилмингтон, Северная Каролина
Сидя в машине перед домом Ребекки Бейкер, я снова задумалась о нашем плане. Эмерсон и я обменялись десятком писем, пытаясь придумать, что сказать двум женщинам, которых мы решили посетить.
Я считала, что нам следует подойти как можно ближе к истине, не открывая ничего из уже известного нам. Мы представимся этим женщинам как близкие друзья Ноэль, потрясенные ее самоубийством. Нам стало известно, что у нее были какие-то личные проблемы как раз в то время, когда родились их дети, и, поскольку они находились с ней в контакте, они, может быть, помогут нам выяснить, в чем с ней было дело. Мы скажем, что хотим лучше ее понять. И это правда. Если нам повезет, мы увидим фотографии их дочерей и, как по волшебству, их тут же выдаст полное отсутствие сходства.
В случае Дениз Абернети так не случилось.
Эмерсон рассказывала мне, что ей потребовалась вся смелость, чтобы подойти к парадной двери дома Абернети.
«Я не думаю, что это она», – писала мне Эмерсон после этого посещения. В семье четверо детей, и все они – блондины с зелеными глазами, все похожие на мать. Дениз сказала, что Ноэль – просто чудо и общение с ней было незабываемо. Ноэль принимала и ее старшую дочь, и Дениз сказала, что она очень расстроилась, узнав, что Ноэль больше не практикует, с двумя младшими детьми ей пришлось обращаться к другой акушерке. «Держу пари, это твоя Ребекка», – писала Эмерсон.
Моя Ребекка.
Раньше я могла бы обратиться за помощью к Сэму как к юристу. Действовали ли мы в рамках закона? Действия наши были, несомненно, неэтичны. Но у нас не оставалось другого выхода. Будь даже Сэм жив, я бы не смогла поговорить с ним об этом, и уж, конечно, я не могла спросить Йена. Эмерсон и я должны нести эту тяготу одни.
Итак, я сидела в машине перед домом Ребекки Бейкер, напоминая себе, что я – актриса. Я смогу это проделать.
Я тянула время. Я как можно дольше задержалась в школе. Через три дня день рождения Сюзанны, и я встретилась с поставщиком продуктов, улаживая последние детали, заехала в магазин заказать еще цветных шариков. Больше у меня не оставалось предлогов откладывать встречу с Ребеккой Бейкер. Я вышла из машины и направилась по длинной дорожке, надеясь, что никого не окажется дома.
Мне было труднее отыскать Ребекку Бейкер, чем Эмерсон отыскать Дениз, жившую все по тому же адресу, который был указан в журнале Ноэль. Адрес Ребекки был вымаран вместе с ее именем и фамилией. В конце концов, ее разыскала для меня в Интернете Эмерсон. Ребекка была бухгалтером. О муже или детях там ничего не говорилось, но ее возраст и место жительства подходили разыскиваемой женщине.
На ступенях веранды я нажала кнопку звонка, и по всему дому раздался звон. Кто-то был дома. Я услышала собачий лай. Через минуту дверь открыла девушка несколькими годами моложе Грейс.
– Привет, – сказала она. Она была темноволосая, атлетического сложения. Брови ее слегка приподнялись. «А вы кто такая?» – говорил ее взгляд.
– Привет, – ответила я. – Я – Тара Винсент. Я разыскиваю Ребекку Бейкер.
– Подождите. – Повернувшись на каблуках, она направилась через холл к двери в кухню. – Мама! – позвала она. – К тебе пришли.
Из кухни появилась женщина в спортивном костюме. Она приподняла брови с таким же выражением, как у дочери, но нисколько на нее не походила. Она была блондинка с ярко-голубыми глазами. Никакого сходства с дочерью.
– Простите, что я нарушаю ваш вечер, – сказала я. – Я знаю, что это выглядит странно и навязчиво. Я – Тара Винсент, я была близкой подругой Ноэль Дауни.
Женщина слегка нахмурилась, как будто чего-то не понимая. Я не могла ее за это осудить.
– Я слышала, Ноэль покончила самоубийством, – сказала она.
– Да, – кивнула я. – Я бы… я бы хотела поговорить с вами несколько минут, если у вас найдется время. Я могла бы зайти в другой день, если…
– О чем? – спросила она.
– У вас сейчас есть время?