Ребенок от бывшего мужа

Франц Анастасия

Может, Ада всё так же что-то чувствует ко мне? Я ей не безразличен? Если бы нет, то тогда бы не оставила ребёнка от меня, а сделала аборт. Да нет, моя девочка не такая. Она бы в любом случае не сделала аборт.

Подхожу к её спальне, аккуратно отворяю дверь, заношу Рыжика внутрь. Подхожу к кровати, осторожно ставлю её на пол.

— Спокойной ночи, — говорю шёпотом, но так, чтобы она услышала. Подношу руку к её лицу, касаюсь содранными костяшками пальцев щеки, нежно глажу.

Девушка прикрывает глаза, оплетает ладонью мою руку и трётся

об неё, как ласковая кошечка.

Но вдруг распахивает свои колдовские глазки и смотрит мне прямо в глаза.

— Мне завтра на УЗИ. Пойдёшь со мной? — вдруг задаёт вопрос, а я перестаю дышать, когда она говорит следующие слова: — Можно будет узнать пол ребёнка и послушать его сердцебиение.

Не могу ничего сказать. Ком встал в горле, не давая произнести ни слова. В глазах защипало, но силой воли стараюсь подавить слёзы от того, что Ада хочет пойти вместе со мной на УЗИ. Что можно узнать пол нашего малыша. Послушать его сердцебиение.

Моя маленькая женщина хочет, чтобы в тот момент я был с ней рядом. Держал крепко за руку. И я буду с ней рядом!

Утром мы встаём с ней вместе. Почти. Я — немного раньше, чтобы приготовить для Ады завтрак. Заварил овсяную кашу с кусочками фруктов и чай с лёгким бутербродом. Когда на кухне показалась Рыжик, завтрак был готов.

Бывшая жена посмотрела на меня удивлённо, но ничего не сказала, промолчала. Это и хорошо. Пусть идёт всё своим чередом. А я просто буду рядом, доказывая, что она для меня значит.

После того, как избил Никиту, долгое время ездил по городу, обдумывая всё, что делать и как себя вести. Первым порывом было исчезнуть из жизни Славиной и не появляться, пока сама не попросит, потому что виноват перед ней, что ничто не сможет загладить моей вины. Но следующим порывом было притянуть как можно ближе и не отпускать. Дать понять, что она для меня значит, и на что я ради неё готов. Вымаливать прощение не словами, от которых нет никакого толка, а делом: быть рядом, помогать, быть для неё защитой и опорой.

— Как спалось? — услышал тихий мелодичный голосок Ады, когда мы ели, сидя напротив друг друга.

— Спасибо, хорошо. А ты как? Тебе удобно в спальне, на кровати? Если нет — я позвоню, и привезут другую.

— Нет, нет, не стоит, Матвей, — тут же запротестовала, махая ладошками. — Мне спится хорошо, — лёгкая улыбка на лице, даже на душе стало немножечко легче. — Спасибо, что беспокоишься обо мне и ребёнке, — хотелось сказать, что я готов заботиться о ней, сколько потребуется, и это не потому, что так правильно и нужно, а потому что сам этого хочу.

Доели мы в тишине. Собрались и выехали. В десять часов уже были на УЗИ.

Ада лежала на кушетке. Её белоснежная футболка была задрана до груди, открывая доступ к оголённому животику, к которому захотелось прикоснуться, но я сдерживал себя.

Женщина смазала гелем специальный прибор и приложила его к животу. Ада вздрогнула и сильнее сжала мою ладонь. Погладил большим пальцем кожу, успокаивая. Девочка нервничает, так же, как и я.

— Плод

развивается хорошо, без каких-либо патологий, — в этот момент губы малышки тронула улыбка, словно она чего-то боялась, а сейчас, услышав эти слова, себя отпустила. — Хотите услышать сердцебиение малыша? — мы киваем.

Женщина проделывает манипуляции, и от услышанного звука у меня замирает сердце. Оно останавливается. Я слышу сердечко нашего малыша. Бьётся как песчинка. Маленькое. Крохотное. Мария Николаевна вдруг что-то крутит на специальном приборе, а внутри меня набирает обороты паника: что-то не так — проскальзывает мысль. Но в следующую секунду улыбка врача говорит, что всё хорошо.

— У вас будет двойня, — вдруг говорит миловидная женщина, а у меня захватывает дух от этой новости.

Глава 25

Матвей

Слова доктора поднимают меня до небес, но в следующую секунду я понимаю — моей девочке будет трудно. Одного ребёнка тяжело рожать, а двоих ещё сложнее. Как она справится? Всё ли будет хорошо с ней и малышами?

Эти вопросы всплывают один за другим. Волнение, страх сковал всё моё нутро. Я сильнее сжал хрупкие пальчики Ады, давая понять, что я рядом, и что бы ни произошло — теперь это никогда не изменится. Я всё для этого сделаю. Нужно — найму лучших врачей страны, а ещё лучше, если рожать она будет где-нибудь в Швейцарии, где квалифицированные специалисты, чтобы не было ни малейшего шанса на плохой исход в любом случае.

Если что-нибудь случится с малышами, я просто этого не вынесу, а если не станет Ады — умру в тот же миг. Эта девочка слишком много значит для меня. И без неё моя жизнь ничто.

— Но как же? — слышу шокированный голос любимой. — Мне сказали на предыдущем УЗИ, что плод один. Как такое может быть? — она боится, что меня это как-то расстроит, и я сбегу?

Нет, малышка. Это ты от меня никуда не денешься теперь. Прикую к себе всеми возможными цепями и больше не отпущу.

— Такое возможно, если малыш спрятался, либо такие врачи, что не заметили, — объясняет Мария Николаевна. — Вы знаете, как сейчас бывает: все получают дипломы и свои должности, — киваю, понимая, о чём говорит женщина.

В клинике мы пробыли ещё какое-то время. Всё необходимое по УЗИ Рыжику записали и отдали нам, чтобы уже потом мы предоставили данные гинекологу, который ведёт беременность. Оттуда сразу поехали уже в больницу, к своему врачу.

Всю дорогу малышка тряслась и не могла сказать ни слова, отчего моё сердце ныло, как умалишённое, словно предчувствовало беду, которая вот-вот настанет.

Крепко сжимаю маленькую ладошку Ады, смотрящей в окно машины, не обращающей ни на что внимания, пока я не дотронулся до гладкой кожи. Поворачивает голову в мою сторону, а в глазах какая-то обречённость и столько боли, что, не выдержав, резко паркую машину около обочины дороги, ставя на аварийку, и перетягиваю маленького пингвинёнка к себе на колени.