Ребёнок от инвестора
Шрифт:
– Идем, что вы тут шушукаетесь! – возмутилась малышка возмущённо.
Соня резко отвернулась от меня, взяла дочь за руку.
– Мы уже все, Морковка.
Маша в ответ довольно заулыбалась, поудобнее поправила рюкзак. И неожиданно протянула вторую ладошку ко мне. Я осторожно взял ее за руку, замечая, как пристально на нас смотрит София.
– Идём, принцесса.
11
София
– Мама, мама! Смотри, белка! –
– Маша, она может быть бешенной и укусить тебя, отойди от нее! – ответила ей.
Признаюсь, я очень боюсь грызунов, не вселяют их мохнатые–усатые морды мне доверия.
Дочь решила проигнорировать меня, стала бегать вокруг дерева.
– Я тебя предупредила, – фыркнула я и встретилась глазами с Марком. Я вздрогнула от интенсивности его взгляда.
Почему-то сейчас я очень сильно нервничала. Еще и его слова про ДНК экспертизу… Нет, я уверена, что он отец ребенка, до Шаховского мужчин у меня не было… Но это так… Унизительно, что ли. Понимаю, что это глупо, но пока чувства именно такие…
Машка бегала вокруг деревьев, как маленькая обезьянка, а мы шагали по дорожке. Можно представить, что мы нормальная семья и это наш обычный выходной… Но нельзя это представлять, такие мысли очень опасные, потом может быть очень больно.
– О чем ты думаешь? – спросил Марк.
– Что?
– У тебя сейчас такое лицо было…
– Какое?
– Словно ты мечтала о чем-то приятном.
– Всегда нужно мечтать о приятном, Шаховский, – улыбнулась я.
– Я не мечтаю – ставлю цели, предпочитаю жить в настоящем.
– Скучно ты живешь, – авторитетно заявила я.
Дальше началось какое-то безумие. Мария таскала нас по всему парку, потому что ей нужные самые-самые-самые-самые-самые красивые листики, чтобы обязательно были красивей, чем у Аньки.
Удивительно, но Марк внимательно слушал дочь. И подошел к собиранию листиков с таким энтузиазмом, словно никогда и ничего важнее в жизни не делал. Он рассказывал Маше о деревьях, об отличиях одних листов от других и еще столько всякой информации, что я сама заслушалась. В этом весь Шаховский – он умеет увлечь. И происходит у него это так естественно, без каких-либо усилий.
Постепенно мы дошли до игрового уголка, где куча аттракционов и всяких развлекалочек. Дочь, естественно, потянула нас в ту сторону, прекрасно же знала дорогу.
Я решила воспользоваться случаем и отдохнуть. Усадила свои нижние девяносто на скамейку и наблюдала, как Машка терроризирует… Своего отца. И сердце такими эмоциями переполнялось. Мне нравилось смотреть на них двоих, видела, что они получают удовольствие от общения друг с другом…
Я решила не корить себя за то, что было в прошлом. Я ничего не могу изменить, как и Марк. Но сейчас у нас появился шанс, чтобы не совершать ошибки. У нас общий ребенок и мы должны всегда ставить
Маша с отцом покаталась на лошади и еще на нескольких аттракционах, у ребенка столько впечатлений, что, когда она рассказывала свои ощущения, не могла перестать кричать.
– Маш, не кричи, – засмеялась я.
– Мы можем купить пони? Пожалуйста.
– И где он будет жить?
– У меня в комнате! Я буду расчесывать его и играть! Мамочка, пожалуйста.
– А убирать за ним будешь?
– Убирать? – непонимающе переспросила малышка.
– Когда он сделает свои грязные дела.
– Фу-у-у, нет! – скривила мордочку доча.
Я не сдержалась и засмеялась.
– Ну вот, так что без пони.
– Ну… Может, ты будешь за ним убирать, а я играть и расчесывать? – и смотрит на меня своими огромными глазюками.
– Маш, мы не можем завести пони. Мама на работе, а ты в садике, зверюшке будет скучно… Мы будем в парк приходить почаще и навещать.
– Ура! – закричала дочка.
А потом она подружилась с каким-то мальчишкой, и они начали веселиться на детской площадке. Марк сходил и купил нам кофе.
– Спасибо, – приняла с благодарностью стаканчик с бодрящим напитком.
Мужчина сел рядом со мной и между нашими телами осталось ничтожно мало свободного пространства. Он вообще слышал про личные границы? Я сделала глоток кофе, наблюдая за дочкой.
– Когда Машке было два, она упала с качели, похожей на эту. Я тогда так испугалась, вызвала скорую, а они вместо того, чтобы Машку осмотреть, вкололи мне успокоительное. Сказали, что все с малой хорошо, а я истеричка, – улыбнулась воспоминаниям, хотя тогда вообще не смешно было, я думала, сойду с ума просто.
– Дети часто падают, никто не виноват, – тихо ответил Марк.
– Тогда мне так не казалось… Просто в тот день я так устала. Морковка болела до этого, очень сильно. У нее был бронхит и температура, но сидеть в квартире она больше не могла, просилась на улицу. Я практически не спала несколько ночей, родители уехали, брата дома не было. Я одна, все время с ней. И, наверное, в какой-то момент отвлеклась, вот она и упала…
– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти одной. Я бы хотел быть рядом…
– Но тебя не было, – горько улыбнулась. – Ты жил своей жизнью.
– И кто в этом виноват? – вскипел мужчина. – Сколько раз мне еще повторить, что я не знал о том, что ты беременна.
Я ошарашено повернулась к нему.
– Хватит врать! Ты дал деньги на аборт. Десять тысяч… Вот во сколько ты оценил жизнь нашей дочки!
– Что за бред ты несешь? Какие десять тысяч?! О чем ты?
– Иван приходил к тебе, когда я на сохранении лежала! Я просила позвать тебя… Он нашел тебя и принес деньги.