Ребенок от подонка
Шрифт:
— Хорошо, – согласился Дмитрий Олегович.
Я вышла из кабинета, ожидая увидеть Камиля, но его здесь не было.
Что за чертовщина? Зачем он убежал? Куда? Неужели одного слова после беглого осмотра хватило, чтобы удостовериться, что Лёва здоров?
Мужчины!
Я дошла до лестницы, спустилась на второй этаж, и свернула влево, где мы оставили Алину Ярославовну, Максима и Марика. Камиль должен быть здесь, где еще-то?!
И он здесь, да.
Он с Лёвой на руках.
Стоит напротив скамьи, где нас должны были ждать, и смотрит на нее с бешенством
У меня сердце оборвалось.
— Нет, нет, – пробормотала, растерянно глядя то на Камиля, то на эту мерзкую скамейку. — Нет!!! – повысила я голос.
— Да, Соня. Ты все поняла.
— Может, к кофейному автомату пошли? – я чуть прищурилась, разглядывая коридор, хотя правда до меня доходила.
Пусть и медленно.
Боже мой, ну я и идиотка. Клиническая!
Лёва не задыхался, с ним и правда все хорошо. Это со мной все плохо. С моим мозгом.
Но как они могли так поступить? Разыграли нас, обманули, отправили к врачу, и сбежали с Марком?! Как можно так жестоко, за что?! Это ведь мой главный страх – болезнь ребенка. Да и не только я бы повелась, любая мать, наверное, встревожилась.
Но далеко не любая бы оставила ребенка с теми, кто претендовал на то, чтобы забрать его себе.
Боже мой! Боже!
Может, я придумываю? Может, они пошли наверх, к нам, и мы просто разминулись? Может, в туалет пошли? Или еще куда?
— … телефоны вырубили оба. Домой вряд ли поедут, но адрес я скинул в смс. Нет, около пятнадцати минут, может, двадцать… хорошо, отец. Сейчас? В полицию. Сам? Точно? А нам что делать? Ладно, я пока пробью их, отслежу платежи и съем наличности… да, постараюсь. Ладно, только держи нас в курсе, – я наблюдала, как Камиль разговаривает по телефону.
Слез нет, есть паника, которая мозг долбит. Плакать точно нельзя, нужно запретить себе даже начинать, ни единой слезы. Иначе я не успокоюсь, и Камилю не будет никакой помощи.
А сына я обязана вернуть.
— Сонь, я обещаю. Нет, клянусь. Клянусь, что Марка я верну, слышишь меня? – Камиль подошел ко мне, договорив с отцом. — Сейчас двадцать первый век, они тупо поступили. Всюду камеры, на парковке тоже. Безопасники отца их изымут, сюда уже едут. На дорогах тоже камеры, у всех есть банковские карты, есть телефоны, которые можно отследить. Мы едем домой, этим займусь я, в Японии я многому научился. Отец нам поможет, полицию тоже подключат. Ты будешь заниматься Лёвой, а нам предоставишь все остальное. И не смей паниковать. И ты, и я знаем, что Марку зла не причинят. Поняла?
Я мелко закивала, и Камиль повел меня по лестнице вниз, к выходу.
Может, они все же в туалете? Или подышать вышли? Или… да кого я обманываю!
Мне было дико проходить мимо охранника, и не заявить, что у меня ребенка украли. Пусть ищут, пусть действуют, пусть немедленно вернут мне Марка!
— Это не охранник, а одно название. Через пять минут здесь будет СБ разбираться, изымут записи, начнут отслеживать, – покачал головой Камиль, когда мы вышли на парковку.
У машины
Я тоже решила набрать их, но телефоны отключены, как Камиль и говорил мне.
— Может, хоть в полицию сами съездим? – прошептала я – горло дерет, говорить не могу. — Как мы можем ехать домой?
— В полиции наши люди есть. Отцовские, – пояснил Камиль. — Все за нас сделают, даже заявления не нужно писать. Да и Сонь, полиция – это формальность. Главную работу сделаем мы с отцом. Нам домой нужно. Мне – за компьютер. Взломаю камеры, отслежу операции по картам, и смогу понять, где они.
Камиль так спокоен. Я с ума схожу, а он полностью уверен в себе, чуть напряжен, но, черт его бери, спокоен. Неужели потому что Марк не его родной?!
Хорошо что я не произнесла эти гадости вслух. Камиль завел машину, положил руки на руль, и я заметила, как они дрожат.
— Я в тебя верю, – дотронулась до его ладони, поняв, что сейчас моя очередь поддержать любимого человека, и не истерить. — И я помогу. Мы справимся.
ГЛАВА 20
Пять дней спустя
Я ни разу не плакала. Запретила себе.
Обзванивала друзей, коллег и просто знакомых Алины Ярославовны и Максима. Камиль достал контакты всех – даже старых приятелей Руслана. И я звонила, расспрашивала.
Все эти дни только на телефоне и висела, прерываясь только на допросы полиции.
Думала, что у меня нервический припадок случится, что сердце не выдержит, и разорвется, но нет. Оно стучит спокойно. Даже медленнее, чем обычно. Сама я в панике и в ужасе, но слез нет, голос не дрожит, и чертово сердце не подводит.
Даже странно.
— У меня по нолям, – сказала я, вычеркнув последнее имя.
Знаю, Камиль дал мне это задание просто чтобы отвлечь. Чтобы я чувствовала себя занятой, и не мешала. Но я не теряла надежды, разговаривая с незнакомыми мне людьми – вдруг?
«Вдруг» не случилось.
Никто не в курсе, где Алина Ярославовна и Максим. Никто их не видел, не слышал, не созванивался с ними. Правда это, или ложь – не знаю.
Зато я знаю, что вреда Марку не причинят. Может, потому в истерике и не бьюсь. Это не бандиты похитили малыша, а родные люди. Близкие. Боли не допустят, я знаю. И от этого капельку легче.
— Что у тебя?
— Они вышли из больницы, выбежали даже. Перешли через дорогу и сели на восемнадцатый автобус. Вышли через пять остановок, доехали до автовокзала. И затерялись в одной из слепых зон, – нахмурился Камиль. — Билеты на их имена не куплены, вряд ли они озаботились липовыми бумагами. По картам движений нет, мобильные телефоны нашли в урне на вокзале, и они были отключены. Пока следов нет.
— Следов нет, – пробормотала я.
Знаю, обычно людей находят из-за проколов. По ориентировкам, по связи со старыми знакомыми, по картам или телефонам, по социальным сетям. Все банально. Вот Камиль и ищет, шестой день уже пошел.