Ребенок
Шрифт:
– Не видишь? (Мне показалось, что Антон произнес это с явной горечью в голосе.)
– Нет.
Я отчеканила последнее слово довольно бодро, но едва оно вылетело из губ, как сердце рухнуло в пятки. Я как будто сделала шаг вниз с убийственной высоты. Что же теперь будет?! Денег ни копейки… Неужели обратно – в Пятигорск?.. Упрашивать Антон не станет, это точно… Сколько у меня осталось в заначке? Баксов сто? Сейчас он поднимется и уйдет… А что дальше? Восемьдесят – за квартиру, двадцать – на жизнь… Короткая получается жизнь…
Антон смотрел мимо меня – в окно; там валом
«Он никогда не скажет: "Инка, я хочу, чтобы мы с тобой были вместе и чтобы у нас был ребенок", – вдруг с тоской осознала я. – Он не произнес эту фразу полгода назад, не произнесет и теперь». Стало быть, надо мне успокоиться и не ждать так отчаянно развития событий. Какая разница, чем закончится наш сегодняшний разговор, если единственно желанные для меня слова так и не прозвучат.
Антон оторвал взгляд от снега и перевел на меня. Мне показалось, что метель влетела в комнату.
– Я тебя понял, – произнес он очищенным от эмоций голосом. – Ты не хочешь одолжений? Так давай по-деловому! Давай заключим с тобой… э… ну… что-то типа договора о взаимовыгодном сожительстве.
О Господи! Даже моя больная душа притихла, пока мозг пытался осмыслить эту формулировку.
– Считай, что мне нужен человек, который занимался бы моим хозяйством: готовил, убирался, ну и всякое такое. Будет весьма удобно, если этот человек поселится у меня дома. На таких условиях ты согласна?
Если в голосе Антона и был намек на шутку, то я его не уловила. На лице у него вырисовывалась не очень-то приятная усмешка.
– Ты это серьезно?
– Более чем.
Нет, он не мог предлагать мне такую бредовую сделку всерьез! С другой стороны, почему бы и нет? Наша любовь в далеком прошлом, зато в настоящем имеется тот неприятный факт, что девушка, у которой от тебя ребенок, переживает не лучшие времена. Взяв меня к себе в качестве домработницы, Антон получает весьма экономичный способ успокоить свою забарахлившую совесть. А я получаю возможность остаться в Москве, более того, остаться на плаву, не нанося при этом своей гордости смертельного удара. Хотя в глубине души я и чувствовала, что стоимость ведения хозяйства слабо соотносится с ценой проживания в столице, формально у меня появилось основание согласиться. На секунду меня даже ослепил неожиданный свет в конце туннеля. Нет, все-таки…
Антон молчал, дожидаясь от меня ответа, а я молчала, не зная, существует ли таковой вообще. Казалось бы, я уже привыкла к тому, что с появлением ребенка жизнь перевернулась с ног на голову, но к такому выпаду судьбы готова не была. Вместо радости совместной жизни и взаимовыручки, которые сопутствуют любви, – служба в обмен на кров и пищу, вместо любимого человека – хозяин, вместо семьи… Нет, слов у меня не находилось!
– Хорошо, – ответила я.
Антон холодно улыбнулся:
– Вот и отлично! Давай собираться.
Едва договорив эти слова, он повернулся ко мне спиной и резко выдернул ящик комода, где хранились мои книги. С удивляющей быстротой (куда
Я смотрела в спину Антона, надеясь, что рано или поздно он ко мне обернется, но для того, казалось, сейчас не существовало ничего, кроме книг. А покончив с книгами, он переключился на кухонную утварь, время от времени бросая мне через плечо вопросы, и волей-неволей я вынуждена была втянуться в сборы. Так весь вечер мы и проработали бок о бок, находясь на таком же недосягаемом расстоянии друг от друга, как житель Западного и житель Восточного Берлина, что трудились на одной и той же улице с разных сторон своей великой стены.
Самое активное участие принимал в сборах и Илья. Грудные дети обладают свойством одним своим присутствием в доме неимоверно растягивать любые процессы. После того как в десять вечера ребенок был уложен спать, мы проделали оставшиеся восемьдесят процентов работы за два с половиной часа вместо предшествующей половины дня. У меня осталось ощущение того, что мы провели все это время молча, несмотря на постоянные переговоры о том, что куда положить, что взять, а что оставить. В половине первого я краем глаза поймала часы и спохватилась:
– Ох, как поздно! Поезжай скорее, а то не успеешь на метро.
Антон, стоя на коленях упаковывавший какую-то коробку, замер в той позе, в которой его застала моя фраза. Он не произнес ничего в ответ и мгновение спустя поднялся на ноги, но мне показалось, что впервые за вечер прозвучали какие-то слова.
– Жди меня завтра к десяти, – сказал он чуть позже бесстрастным голосом, стоя в дверях и накидывая куртку, – я приеду на такси.
Я молча кивнула, не зная, какие слова прощания могут подойти для нашей противоестественной ситуации.
Антон чуть помедлил, пытаясь пробиться ко мне взглядом, потом отвернулся и шагнул в лестничную темноту.
Я старушечьим тяжелым шагом дотащилась до комнаты, где спал ребенок, и упала на кровать рядом с ним. Какое крошечное существо! Чуть больше полуметра в длину, неполных восемь килограммов веса… Однако оно обладает способностью воздвигать между людьми такие непреодолимые преграды, что вся тектоническая активность нашей планеты не в силах с ним соперничать! Нет, не преграды… Оно перебрасывает людей в разные миры. В разные солнечные системы… В разные галактики… Я, прочитавшая за свою жизнь столько фантастических книг, знала, что расстояние от одной звезды до другой исчисляется многими световыми годами, по сравнению с которыми человеческая жизнь – это жалкий миг. Стоит ли надеяться на то, что за один миг двум людям удастся преодолеть вселенские расстояния друг до друга?