Ребро жестокости
Шрифт:
Когда процессия самозаявленных ревнителей традиционной морали степенно удалилась, кавалеры потащили своих дам к машинам. Вечеринка была безнадёжно испорчена, танцы после такой проповеди, конечно, закончились. Их доселе беспечные души были навеки выжжены глаголом яростного старца, секущего головы заблудших.
– Мы люди военные, всегда поймём друг друга, – сказал «Третий» Гаспару, бригадному генералу в отставке, на прощание, после их первой встречи.
– Заслужите наше доверие, – ответил неформальный лидер «коммандос майя» «Третьему». – Там видно будет.
И «Омегас» взялись за дело. Тысячами потайных тропок они просачивались сквозь южную границу, вплавь и вброд и посуху. Они рыскали по всей северной Гватемале в поисках врагов Гаспара. С местным олигархом, доном Родольфо Очоа, расширявшим свои частные аграрные владения в регионе Петен при поддержке государства, у Гаспара были давние личные счёты. И поскольку Очоа во время своих вылазок «Омегас» найти нигде не удалось, они отправились на одну из принадлежавших ему
– Ладно, они не знают, – махнул рукой «Сороковой», командовавший операцией.
Отпилив ногу одной из убитых женщин, они намалевали ею на стене сарая греческую букву Ohm, перед тем как скрыться в джунглях. Отрезанные головы они равномерно разбросали по всему периметру поля, среди кофейных деревьев, и именно в таком виде застал сцену чудовищного преступления президент республики, тут же объявивший о принятом им решении ввести осадное положение. В ответ, словно бы бросая вызов самой возможности Гватемалы поддерживать чрезвычайное положение, «Омегас» снова перешли границу, ворвались в служебное помещение окружного прокурора в одном из районных центров Петена и четвертовав его на рабочем столе, разбросали куски его тела на крыльце прокуратуры. Намалевав фирменный знак Ohm кровью жертвы на стене здания, они беспрепятственно вернулись домой. После этого Гаспар открыл врата «Преисподней», частной школы боевой подготовки в джунглях Петена и начал массовую штамповку кадров для деловых потребностей «Омегас». Остальные ветераны, вслед за лидером, присягнули на верность новому союзу.
Примерно в это время Кармело находился в судебном зале окружного суда южного Техаса в городе Ларедо. Рассеянно слушая обвинения в контрабанде наркотических веществ в особо крупных размерах, отмывании денег, убийствах и угрозах в адрес сотрудников федеральных учреждений США, он всё повторял в уме заранее заготовленную фразу на английском. Когда ему предоставили слово, он, облизав пересохшие губы и прочистив горло, произнёс:
– Я приношу свои извинения моей стране, Мексике, Соединённым Штатам Америки, моей семье и детям за все совершённые мной ошибки, в которых я искренне раскаиваюсь. Для того чтобы загладить свою вину, я готов на всемерное сотрудничество со следствием. В частности, я обязуюсь предоставлять полную и достоверную информацию об отвратительной преступной группировке «Омегас». Это настоящие отбросы человечества, с которыми не захотят иметь дела даже их собственные матери, и для которых не существует никаких законов, ни юридических, ни моральных. Взамен я прошу включить меня в программу защиты свидетелей и предоставить обычные в таких случаях гарантии обеспечения безопасности и неприкосновенности моей жизни и жизни членов моей семьи, моей жены и детей.
С закрытого для прессы судебного заседания его выводили под усиленной охраной. Отныне ему предстояло пропасть из общественного поля зрения, для того чтобы диктовать свои ценные показания, когда и где понадобится.
Джеймс Бош в те годы был на десять лет моложе и, как минимум на десять килограммов худее. Правда, он ничуть не меньше любил поесть и выпить, чем сейчас, но его биоритмы были иными, так же как и его метаболизм. Он с радостью откликнулся на приглашение своего приятеля из мексиканской полиции, майора Санчеса, прийти к нему домой на семейный ужин. Жили они неподалёку друг от друга в одном из районов центрального Мехико, рядом с парком «Америка». Майор Санчес в те годы был также не в пример стройнее и, главное, энергичнее, чем теперь. Бош и Санчес уважали друг в друге не только высокий профессионализм, но и чувство морального долга, стремление всегда и везде отстаивать букву закона и общечеловеческую справедливость при выполнении своих служебных обязанностей.
– Очень удачно, что мы с вами встретились во внерабочее время, – сказал Бош, когда после сытного барбекю они с майором устроились в саду попыхтеть сигарами.
– Вы настраиваете меня на рабочий лад, – благодушно ответил Санчес.
– Вы правы, майор, – серьёзно сказал Бош. – У меня есть информация, которую я без одобрения сверху не могу предоставить вам официально, но я уверен, что вам необходимо её знать.
– Я весь внимание, Джеймс.
– У нас есть подтверждённые сведения о регулярных контактах между региональным координатором администрации президента Марсиано Лакостой и старшим Бернардосом в Хуаресе.
– Это действительно очень важная информация, – согласился Санчес. – Бьюсь об заклад, что вы не назовёте мне свой источник.
– Нет, не назову, – подтвердил Бош. – Могу только сказать, что ручаюсь за достоверность и надёжность его сведений.
– Вы считаете, необходимо вмешательство федеральной полиции?
– Боюсь, что уровень утечки секретных сведений в вашей организации на данный момент вряд ли позволит вам осуществить эффективное вмешательство. Но вы могли бы подключить
– Даже так?
– Не хочу заходить далеко в своих предположениях, но, боюсь, что сам род взаимодействия между этими лицами, судя по всему достаточно интенсивных, способен бросить тень на президента и правящую партию.
– Это стало бы настоящей катастрофой.
– Вы, наверняка, слышали, что «Омегас» и без того обвиняют нынешнее правительство в тесных связях с Прибрежным картелем Монтеса.
– Да, видел их пропагандистские заявления в твиттере… А знаете, Джеймс, – Санчес хитро сощурился, – у нас ведь поговаривают, что вы спелись с Монтесом. Ещё когда он отбывал свой срок.
– Досужие домыслы, – не моргнув глазом ответил Бош.
Старшего Бернардоса арестовала объединённая команда следователей генеральной прокуратуры и секретариата национальной безопасности. Взяли его с поличным: при обыске было изъято оружие, наркотики и около миллиона долларов частных пожертвований наличными, аккуратно упакованных в два кейса. Его младшие братья, узнав об аресте, немедленно связались с Апрелем, добиваясь через него личной встречи с Монтесом, якобы скрывавшимся в горах Прибрежного штата. На самом деле он тогда спокойно себе проживал с молодой женой и младшими дочурками, двойняшками, в роскошных апартаментах среди разноцветных домов в центре Боки, этого живописнейшего района Буэнос-Айреса. Братьям ничего не оставалось, как передать лидерам Федерации свою устную просьбу выделить дополнительное финансирование на подкуп тюремной администрации и организацию побега для старшего Бернардоса до решения суда об экстрадиции в США. Монтес и Апрель обещали найти деньги и попросили обеспокоенных братьев Бернардосов подождать. Однако время шло, суд отклонил прошение старшего Бернардоса об инициации процедуры ампаро, гарантировавшей ему соблюдение конституционных прав. Это подразумевало, что в гипотетическом иммунитете от экстрадиции ему будет отказано. Канал правительственных связей заглох, региональный координатор правящей партии Лакоста, почуяв неладное, бежал из страны. Наконец, после очередного свидания с арестованным, средний Бернардос, вышел по радиотелефону через сеть nextel на одного из «Омегас», на «Пятьдесят четвёртого». Его предложение о встрече было принято самим «Третьим», о чём тот лично сообщил среднему Бернардосу, набрав оставленный им номер таксофона со своего аппарата с криптографической защитой речи, унаследованного им от «Первого». Прибыв на встречу братья пожаловались ему, что старшего Бернардоса, «оказывается, слил Монтесума жирному гринго из УБН Джеймсу Бошу». В обмен на защиту от Монтеса и процент от перевозок с соответствующих территорий они предложили сдать «Омегас» контроль над юго-западными и центральными городами, доверенными им Федерацией. «Третий» условия принял. Новый альянс вскоре заявил о себе громким убийством. Передвигавшаяся на «хаммерах» группа из пятнадцати «Омегас», вооружённых «козлиными рогами» [21] и гранатомётом, расстреляла двадцатилетнего сына Монтеса с друзьями посреди бела дня на парковке оживлённого торгово-развлекательного центра в его родном городе. Сражённому горем отцу шепнули в день похорон, что ответственность за заказ на себя берут братья Бернардосы. Все трое.
21
Народное название автоматов Калашникова в Мексике, из-за формы рожков.
Средний Бернардос знал о связях Монтеса в полиции, и не боялся их. Собственных информаторов во власти хватало и у него самого. Но он никак не мог предположить, что по его душу явится ни много, ни мало, целых две сотни морских пехотинцев, брошенных по его следу центром национальной разведки. Фелипе Касерола, недавно сменивший Фогта на посту президента республики лично распорядился подключать морскую пехоту в особо деликатных операциях, опасаясь утечек информации из других федеральных ведомств, уже изрядно подпорченных коррупцией. Морпехи окружили шикарный шестиэтажный кондоминиум на вершине холма в фешенебельном пригороде Мехико в предрассветные часы. Личная охрана из «Омегас» смогла засечь смутные передвижения серых теней вокруг дома и без всяких предупреждений открыла огонь на поражение. Штурм здания выдался жарким, каждый пролёт приходилось брать под интенсивным встречным огнём. «Омегас» оказывали ожесточённое сопротивление, один из морских пехотинцев был убит, и ещё трое ранено взрывом гранаты. По команде, на подмогу было поднято два боевых вертолёта, плотно взявших под обстрел верхние этажи. Среднего Бернардоса ликвидировали последним, когда полегли телохранители, один из которых предпочёл сброситься с шестого этажа. Поняв, что сопротивление бесполезно, средний Бернардос отшвырнул свой золотой пистолет и поднял руки вверх, но первый же из ворвавшихся с лестничной площадки солдат с ходу в течение считанных секунд щедро нашпиговал его тело свинцом. Многочисленные золотые ладанки и образки святых, которые средний Бернардос всё время носил на шее, как вериги, не отвели от него пуль врага, чуда не произошло. Президент республики, поспешил объявить о первой крупной победе в объявленной им войне против организованной преступности. Он торжественно отпраздновал её, устроив пышные похороны морского пехотинца, павшего при штурме, публично чествуя имя героя, потому что, как он мудро рассудил, мёртвым не мстят. В ту же ночь «Омегас» ворвались в дом семьи того солдата и вырезали всех, кого они там нашли: старуху мать, сестру, брата, тётю.