Ребус Галла
Шрифт:
— С этого и надо было начинать. — Ляпсус перешел на деловой тон: — Ты ведь дружишь с Мурцием?
— Ты тоже.
— Именно поэтому я не могу говорить с ним о делах. А ты — можешь.
— О делах?
— О моих делах.
— Ты опять проигрался! — догадался Инций.
— Мурций хочет, чтобы я расплатился как можно быстрее, а мне требуется отсрочка.
— Деньги?
— Не считай меня подонком, мне твои деньги не нужны, — насупился эрлиец. — Уговори Мурция подождать до конца месяца, и я забуду о тебе и Мар…
— Обойдемся без имен, —
— Мы договорились?
— Договорились.
«Ну и зачем я приехала? — в сотый раз спросила себя Бьяна. — Какой в этом смысл?»
Машину моряна оставила на парковке и теперь неторопливо шла к воротам Московской Обители, за которыми страдал на больничной койке Инций Свейз.
«Что я хочу показать? Чего добиться?»
В том-то и дело, что показывать и добиваться нечего, поездка на другой конец Москвы лишь отнимет время, но… Но услышав о том, что Инций загремел в больницу, Бьяна с удивлением поняла, что хочет его проведать. Приободрить. Привезти апельсины, в конце концов, несмотря на то что кухня эрлийцев считалась лучшей в городе и врачи яростно пресекали любое нарушение установленной для пациента диеты. Привезти, потому что это знак.
«Я в него влюбилась? Нет».
И уж тем более не имела на него никаких видов — глупо, учитывая ветреность концов.
Но с Инцием ей было хорошо, а потому Бьяна не смогла отмахнуться от новости, бросила дела и отправилась в Московскую Обитель.
— К кому?
— Инций Свейз.
— А-а… — Толстый санитар с пониманием улыбнулся и сообщил: — Вы первая.
— Будут еще, — пообещала моряна.
— Знаю, — махнул рукой эрлиец. — Когда у нас Птиций от травмы лодыжки избавлялся, тут очереди выстраивались порыдать у постели. — Монах пометил что-то в журнале и удалился: — Подождите.
Бьяна огляделась и тихо выругалась: из дальнего угла подкатывал Мурций Чейз.
— Лапочка!
— Милый, мы не настолько близки.
Конец провел в Обители всего десять минут, но уже так истосковался по женскому обществу, что готов был броситься на кого угодно. На замечание моряны он не обратил ни малейшего внимания.
— Солнышко, привет! Приболела?
— Приехала проведать друга.
— Инция?
— Да.
— Как же ему повезло, клянусь потенцией Спящего! Ты такая заботливая!
— Я была неподалеку…
— Поверь, у меня на душе потеплело. — Мурций погладил живот. — Я восхищен твоим участием.
— Мы просто друзья.
— С нами все дружат.
— Это я и имела в виду.
— Но вообще надо держать ухо востро. Чуть дал слабину — сразу жениться тащите.
— Не мой вариант.
— Вот и славно. А то я решил, что ты тоже планируешь воспользоваться слабостью Инция.
— Он любит жениться? — удивилась Бьяна. — Это же не ваш профиль.
— В том-то и дело, что не наш, — жарко зашептал Мурций. — А Инций, представляешь, — женился. Сам мне рассказал, по секрету. Втюрился в человскую тетку и, не читая, подмахнул брачный контракт.
Да уж, чужая тайна — наиболее быстро распространяющаяся в мире информация.
— Почему не может? — недоуменно поинтересовалась моряна. — Для вас обаять любую женщину — раз плюнуть.
И замолчала, припомнив события последних дней. Впрочем, припомнив с хорошим чувством. Та ночь была удивительно хороша…
— Тетка его мегерой оказалась, — продолжал сплетничать Мурций. — И попал наш Инций как кур в ощип. На все свое состояние попал.
«А я не заметила, что Инций переживает! А еще отвечаю за безопасность „Кастрюли“!»
Бьяна покачала головой:
— Но почему публике ничего не известно? Почему «Тиградком» молчит? Они бы не упустили возможность выставить вас кретинами.
— Ритка не знает о Тайном Городе, — объяснил конец, ласково беря Бьяну за руку. — А Тайный Город, соответственно, ничего не знает о ней. А Инций не рассказал Зеленому Дому, чтобы не позорить семью. К тому же теперь ему придется уйти в отшельники…
— В отшельники? Зачем?
— Если станет известно, что он не совладал с женщиной, жизни ему в Тайном Городе не будет, — авторитетно пояснил Мурций, поглаживая предплечье девушки. — Приятная кожа…
— Чего же ты треплешься на каждом углу? — недовольно спросила моряна, пытаясь по возможности аккуратно, то есть ничего не поломав толстенькому сластолюбцу, высвободиться из захвата.
— Репетирую.
— Что?
— Вдруг Инций операцию не переживет? Все-таки контингентированный выползень — это не французский насморк, клянусь нежностью Спящего. Мало ли что может случиться под эрлийским ножом?
— Операция уже закончилась.
— Ну так после эрлийского ножа, — сменил точку зрения Мурций. — Какая разница? Инций отправляется в мир иной, все гадают, что стало причиной, и тут появляюсь я. Лучший друг.
— И сплетничаешь.
— И рассказываю родным и близким покойного страшную правду о причинах смерти дорогого Инция, — поправил девушку конец. — Ужасная миссия, если вдуматься. Кстати, где ты ужинаешь сегодня?
— Еще не решила.
— В «Три Педали» завернуть не хочешь? Обещаю лучший столик.
— Гм… ты ведешь себя как стервятник, — заметила девушка.
— А ты что, вдова?
— Нет, но… — Бьяна прищурилась. — Давай поговорим о вдовах. Где Инций подцепил свою ненаглядную?
— Понятия не имею, — тут же ответил Мурций. — Но Ритка — тетка хваткая, бывшая жена какого-то денежного мешка. Окрутила нашего Инция по полной программе. Похоже, она специализируется на глупых папиках.
— Но ни черта не знает о Тайном Городе?
— Ничегошеньки.
А Тайный Город не знает о ней…
— На вашем месте я бы ее убила, — задумчиво произнесла моряна. — С опасными челами иначе нельзя.
— Мы мирные, мы не можем, — вздохнул Мурций. — К тому же убивать женщин безнравственно. Даже травить… Опять же — вдруг кто узнает? Слухи поползут, мол, концы женщин изводят… Неудобно.