Ребус. Расшифровка
Шрифт:
Тема, по поводу которой сейчас разорялся Махно, была неоригинальна: племяш распилил бабушку из-за жилья и разбросал ее руки-ноги по Ленобласти. Короче, закондыбались собиравши. Красавец поначалу признался, но теперь нырнул в отказ и громыхал из изолятора жалобами: кричит – избивали! А вот не надо – не избивали! Пару раз в дыню сунули и вся недолга. А нечего бабушек пилить ножовкой по металлу! А уж если совсем невтерпеж – что, нельзя было где поближе притопить?
– И чего она хочет? – уныло осведомился у Махно Егорка, тянувший оперативную
Егорка был дотошен, хитроват, хаотично собирал любую иностранную валюту и обклеивал ею свою комнату в коммуналке в виде ностальгического логотипа «СССР». Была в этом некая лютость. Дензнаки он любил находить в кошельках задержанной нечисти. Вот и сейчас, проверив содержимое доставленного, он стырил у того гривенную украинскую купюру.
– Оне, – передразнил Махно, – хотят, чтобы мы его раскололи на нюансы! И откуда только нахваталась словечек-то!.. Нет, ты прикинь, Егорушка… на НЮАНСЫ по расчлененке… – Махно довольно удачно спародировал прокурорш. – «Где взял рюкзак, шпагат, у кого замывал багажник…»
– Пусть дадут колун, инструкцию, причем письменную, тогда – расколем, – рассудил старший Егор…
Есаулов машинально глянул на часы, вспомнил житейскую мудрость, гласившую «раньше сядешь – раньше выйдешь», и свистнул к себе Махно.
– Так, Сережа, давай мне в двух словах обрисуй, что это за хрюн, а потом тащи его сюда. Потому как время уже шестой час. А я очень хочу съесть теплый ужин и попасть в теплый сортир. Вернее, сначала сортир, а потом ужин.
– Сдается мне, это гангстер! По крайней мере рожа – лет на шесть с гаком тянет. Его «семерошники» чуть ли не от подъезда депутата вели, похоже, он там маячком работал. Взяли мы его в районе Обухово на переезде. Подошли вежливо так: мол, юноша, – на пару слов! А он тачку бросил и тикать. Запарились по кустам ловивши, а он, гад, походя скинул ствол. Мы отыскали! Хороший ствол, израильский, с обоймой. Название хрен выговоришь. Уже на экспертизу отправили.
– Хорошо бы с этого ствола у нас кого-нибудь замочили! – задумался Есаулов.
– Да мы думали уже. Но не было у нас убийств такого калибра, – «огорчил» Махно.
– Жаль… жаль… не везет нашим терпилам, – посетовал начальник, поднялся и открыл дверь в коридор. – Эй, ты, страхуило. Откуда дровишки?
– Делов не знаю – ствол подкинули мусора! – донеслось из коридора.
– А мы и не отрицаем, что подкинули. А ты напиши, как было, что скинул.
– Ты что, поутру верблюда повстречал? – отозвался арестант.
– Это ты к чему?
– Гонишь!
– Хамим, – констатировал Махно и пошел отковывать грешного.
Задержанный влетел в кабинет Есаулова, ускоренный пендалем под зад. Сережа подставил ему табуретку. Табуретка была еле живая. Паренек аккуратно поерзал на ней и встал.
– Как сидеть-то?! – развел он руками.
Махно поднял табуретку и влепил ею задержанному по спине. Мебель развалилась, а парень почесался, скривив гримасу.
– Как весь народ сидит! – подталкивая ногой обломки былой
– Вот что, человек божий – обшит кожей, расскажи-ка ты нам свою версию этой драмы, – похлопал задержанного по плечу со свежим синяком Есаулов. – Как звать, откёда ходишь, затаренный еврейским обрезом? Может, ты парашютист? Может, тебя надо того – в ФСБ?
– Меня отпустить надо, – попросил лишенец.
– Во как! – хохотнул Махно, – Значит, зря об тебя казенное имущество изломали?
– Не отвлекайте подозреваемого, – шикнул Есаулов на подчиненного. – Рассказывай.
– История долгая.
– А мы не торопимся. Присаживайся вот на кушеточку.
Человек со сброшенным огнестрельным оружием поведал, что регистрации он не имеет, денег тоже, живет-бедует, сам издалека, из Сибири, а ствол не его – пассажир в салоне оставил.
– Слушай, мил человек, интересный ты тип. А ведь есть у тебя история, я чую, – загорелись глаза у Ееаулова.
– А я чую, что кто-то сейчас совковой лопатой по хребту заработает! – не выдержал и подал голос зашедший в кабинет Егор.
– Это успеется, – отмахнулся Есаулов и продолжил: – Ни кола, ни двора, в кармане ствол за штукаря зеленых, приняли тебя прямо с места убийства, опять же Ростика в попутчики брал, а ведешь себя спокойненько так! Ну что тебе нужно, чтобы ты нам сказку рассказал?
– Серого, – выдохнул нарушитель.
– Это как? – встревожился Есаулов.
– Да герыча ему подай! – подсказал Махно.
– Ну, это скушно, – обиделся начальник десятки. – Это, я бы сказал, вредно.
– Дозу – и расскажу без бумаг, – настаивал хлопец.
– Вкратце, широкими мазками, поясни – почему мы, работники, не побоюсь этого слова, юриспруденции, должны совершить преступление, именуемое сбытом наркотических средств?
– Да ладно вам… я что, не знаю? – улыбнулся первый раз будущий арестант.
Егор вопросительно посмотрел на начальника и ухнул в коридор:
– Тарантино, у тебя доза есть?
– С какой целью интересуемся? – послышалось в ответ.
Пару лет назад Тарантино перевелся в Питер с Хакасии. Никто в отделе не знал, где расположена та самая Хакасия, а вот Тарантино служил там опером. Уезжая в Питер, он мечтал попробовать абсент и анчоусы. Про последнее он думал, что это маленькие ананасы. Про первое, что абсент – ямайская настойка на змеях.
– Так есть или нет? – рассердился Егор.
– С отдачей? – спросил Тарантино.
– Завтра принесу коробок шмали, – пообещал Егор. Анашу он в случае чего брал у соседа – баррита ночного клуба «Запретная зона».
Тарантино вошел в кабинет и положил в ладошку Есаулова масясенький кулечек из полиэтилена: «Отдаю, как старшему».
Задержанный пообещал рассказать об иркутской братве из таежного города Иркутска, которая поручила ему ствол и кой-чего еще. Это «кой-чего», с его слов, было увлекательной историей с душераздирающими последствиями в обозримом будущем.