Ребут
Шрифт:
— Тебе нужно научиться двигаться быстрее. — Я думала, что это прозвучит как извинение. Но оно вышло не правильно. — Я имею в виду, я не… — Стоп. Я не извинялась перед новичками. Я здесь, чтобы учить его. Ему нужно знать, как вставлять собственные кости обратно на место.
Он перекатился на спину и посмотрел на меня с удивлением. Ну, удивлением с оттенком жгучей боли.
— Если ты будешь извиняться каждый раз, когда будешь причинять мне боль, тебе больше не придется делать что-либо
Смех начал подниматься в моей груди, и я быстро отвернулась, чтобы он не смог увидеть улыбку на моем лице.
— Вставай, — сказала я, вскакивая на ноги.
— Моя нога все еще сломана.
— Мне все равно. Вставай. Если ты просто будешь лежать во время сражения, они сломают тебе другую ногу и тогда ты провалился.
Он нетвердо поднялся на ноги.
— Неужели там так плохо? — спросил он, стараясь держать свой вес на здоровой ноге.
— Это от многого зависит, — сказала я.
— Например?
— От людей. Если ты просто ловишь больного человека, то это довольно легко. Если это преступник с большой бандой, то ты можешь попасть в засаду, добираясь до них. Зависит от того, насколько они напуганы. Если они стараются казаться самоуверенными и думают, что могут оказать сопротивление.
— Что, если они не делали этого?
— Чего?
— То преступление, из-за которого мы схватили их. Что, если они не делали этого?
— Они всегда говорят, что не делали этого. Наша работа заключается в том, чтобы доставить их. Об остальном позаботиться КРРЧ.
— Они отпустили бы их, будь они невиновны? — спросил он.
«Сомневаюсь» .Как ребута, меня никогда не информировали о том, что случалось с людьми, которых я поймала. Как девушка, живущая в трущобах, я знала правду. Если они забирали кого-то, они уже никогда не возвращались.
— Они убеждаются в их виновности, прежде чем схватить их, — сказала я.
— Как?
— Это не наша забота.
— Почему нет? — спросил он. — Мы — те, кто ловит всех этих людей.
— Наша работа заканчивается на этом.
— Куда они попадают?
Я как-то думала над этим. Что-то вроде тюрьмы? Я сомневалась в этом.
— Я не знаю.
Он нахмурился.
— Они никому не говорят об этом? Семьям?
Было понятно, что богатенький мальчик понятия не имел, как это работает. Я выполняла одно задание в богатом районе города на каждую сотню, которые выполняла в трущобах.
— Нет. Во всяком случае, я так не думаю.
— Но…
— Как нога? — перебила я.
Он посмотрел вниз, пошевелив ногой.
— Почти зажила.
— Тогда подними руки. Давай продолжим.
Он встречался с моими глазами почти каждый раз, когда я ударяла него. Я
— Хватит на сегодня, — сказала я, когда его челюсть зажила после второго перелома за этот день.
Ужин был через десять минут; все остальные выходили из тренажерного зала.
Я протянула руку, чтобы помочь ему встать с мата, и он взял ее. Когда он поднялся в вертикальное положение, то положил свою руку на мою, и наклонился так близко к моему уху, что его дыхание щекотало мою щеку.
Моим первым побуждением было отскочить. Никто не подходил так близко ко мне. Даже люди, я не помнила, чтобы кто-то из них находился со мной так близко, что я могла почувствовать тепло их кожи. Но он начал говорить так тихо, что только я могла услышать.
— Они все время слушают нас? — спросил он.
— Я не знаю, — прошептала я. — Знаю, что они делают это во время сражения. Здесь везде есть камеры, так что, скорее всего.
Он выпрямился, но не отстранился. Думаю, я собиралась держать более подходящую дистанцию между нами, но отвлеклась из-за того, как он улыбнулся, глядя вниз на меня. Я всегда жила в мире, где я смотрела снизу вверх, но впервые мне захотелось подняться на носочки и приблизить свое лицо к нему.
Я прочистила горло, и быстро сделала большой шаг назад. Так или иначе, раз они могли слышать нас, то, безусловно, они могли и видеть нас. Охранник в углу, камеры на стенах, другие ребуты, проходящие мимо — они отлично могли видеть нас.
— Спокойной ночи, — сказала я, развернувшись, чтобы быстро уйти.
Глава 8 .
— Ты пока просто наблюдаешь, — сказала я Двадцать два следующей ночью, когда мы стояли на крыше КРРЧ. — Запомни это.
Он кивнул. Он продолжал поднимать и опускать руки, подпрыгивая на своих пятках. Новички всегда были нервными, но я думала, что он мог прогуляться на крышу со своей обычной улыбкой. У него ее не было, и мне почти не хватало ее.
Десять ребутов стояли на крыше КРРЧ в темноте, ожидая шаттла. Пять новичков стояло со своими тренерами. Лисси бросила презрительный взгляд на Двадцать два, когда тот подпрыгнул, а потом самодовольно посмотрела на Сорок три. Тот, со своими крошечными ручками и со странно подергивающимся лицом, не выглядел этого достойным.
— Не говори, если они не спросят, — продолжала я, не обращая внимания на Лисси. — Делай все, что офицеры говорят тебе на поле. В противном случае, они застрелят тебя.