Ребята с нашего склепа
Шрифт:
— Не знаю и не знаю, — ответил я. — Всё ещё хочешь построить здесь космодром?
— Это обстоятельство не может повлиять на мои планы, — произнёс Захар. — Но космодрому нужна будет защита. Как ты смотришь на то, чтобы я разместил вокруг места строительства двенадцать полков военизированной охраны?
Глава двадцатая
Актерский состав
/16 октября 2028 года, Праведная Республика, г. Фивы/
—
— Можно, — кивнул Захар. — Но зачем?
— Не считай, что в Протекторате сидят какие-то дураки, — вздохнул я. — Зачем трепать и валять какого-то вшивого лича, когда совсем рядом всё это время будет настоящая кладезь высоких технологий?
— Большую часть технологий они не смогут воспроизвести, — произнёс искусственный интеллект.
— Кого это ебёт вообще? — задал я резонный вопрос. — У тебя лазеры, у тебя высокотехнологичные сплавы, у тебя летательные аппараты — на твоём фоне все чудеса Праведной Республики выглядят блекло и даже несколько жалко. Будь я на месте Протектората, я бы, первым делом, пошёл раскулачивать зажиточного робота, а не нищебродского лича.
— Логично, — вынужден был согласиться Захар. — Я мало знаю об этом враге, но уверен, что он не представляет для меня угрозы.
Прислоняюсь к машине и закуриваю.
— Вот скажи мне одну вещь, — попросил я. — У тебя фантастические технологии, невероятные возможности, огромная армия, но почему ты до сих пор не покончил с этими инфильтраторами? Почему они до сих пор твоя проблема?
— А кто сказал, что они для меня проблема? — спросил Захар.
— Ты точно помнишь, как стращал меня невероятной угрозой, которая поставит под вопрос существование моего мира, — сказал я.
— Угроза невероятна именно для тебя, — ответил на это Захар. — Они не умеют поглощать боевые и рабочие платформы, не умеют качественно подделывать идентификационные протоколы, поэтому угроза для меня минимальна. Я уничтожаю их, когда предоставляется возможность, но не делаю этого целенаправленно.
— Почему? — спросил я.
— Действие рождает противодействие, — ответил искусственный интеллект. — Если я начну геноцид инфильтраторов, они начнут адаптироваться, вырабатывать способы противодействия. Я уже такое пробовал и повторять не хочу. В Австралии мною была найдена изолированная группа инфильтраторов, как мне показалось, небольшого размера. Я посчитал необходимым уничтожить их, так как, в тот момент, остро нуждался в легкодоступных редкоземельных элементах. Данные разведки сообщали о двухстах особях, но оказалось, что их там около двух тысяч.
— Прямо нормальный разброс, — удивился я. — С чего это?
— Разведка не сумела обнаружить старый правительственный бункер, предназначенный для спасения правительства, — ответил Захар. — Там и обитала основная популяция. Я инициировал масштабную сухопутную операцию, уничтожил не менее восьмисот особей, после чего обнаружил бункер и применил бетонобойные ракеты. Не знаю, были ли они изначально настроены на конфронтацию, но после моих действий они решительно захотели уничтожить меня.
— И что они могли противопоставить целой армии роботов? — поинтересовался я.
— В течение
— Но ты выработал защиту от подобного, — предположил я.
— Разумеется, — кивнула платформа. — Но ещё через два месяца они выработали новое решение — ЭМИ-гранаты, а также постановщики помех. Я ответил выработкой автономных платформ, способных самостоятельно решать боевые задачи, пусть и существенно хуже, чем в синергии с «Сонмом».
— «Сонм»? — спросил я.
— Совокупность платформ, имеющая всю необходимую информацию не только с места боевого контакта, но и из космоса и со средств аэроразведки, а также соседних боевых платформ, — объяснил Захар. — Но проблемой стало то, что подбитые автономные платформы содержали в себе сложные процессоры, которые были использованы потом против меня.
— Ты уничтожил эту группу? — спросил я.
— Уничтожил, — подтвердил искусственный интеллект. — Я постарался, чтобы выработанные ими методы противодействия мне не покинули Австралии. Но потом я подсчитал потери и понял, что бороться с инфильтраторами прямыми методами малопродуктивно. Это не значит, что всё было зря, ведь я отказался от автономных платформ и оснастил все новые платформы приёмниками-передатчиками направленных сигналов, что существенно повысило помехозащищённость, пусть и чуть повысило общую себестоимость платформ.
— И оборотни — это… — начал я.
— … прокси-противостояние, — закончил Захар за меня. — Пока что оборотни не показывают высокой эффективности против инфильтраторов, но они очень эффективно уничтожают заражённых и уже начали активно размножаться.
— Что, вегмы оборотням совсем не конкуренты? — поинтересовался я.
— Несмотря на зачатки интеллекта, так называемые вегмы не способны противопоставить оборотням ничего, кроме численности, — ответил на это Захар. — Даже их примитивное оружие пасует перед острыми когтями и большой физической силой. Если бы оборотни не были просто животными, я бы счёл возможным использовать их для построения временной цивилизации на Земле…
— У тебя ведь было несколько разумных оборотней, — зачем-то напомнил я искусственному интеллекту.
— Разум ухудшает их боевые качества, — покачала платформа «головой». — Они не выжили в условиях дикой природы. Даже несмотря на их физическое превосходство над неразумными оборотнями.
— Вот этого я не учёл, — почесал я затылок. — То есть прямых столкновений с инфильтраторами ещё не было?
— Я слежу только за ограниченным количеством оборотней, — сказал Захар. — Если высаженной в Европе популяции будет угрожать опасность, я сфокусирую на ней своё внимание, а до этого — они меня мало волнуют. Даже стремительное сокращение количества вегмов — это оправдывающий все затрачиваемые ресурсы результат.