Ребята с Вербной реки
Шрифт:
Несмотря на всю свою храбрость, Мича всё же побаивался Езиной «флоберовки». Правда, он не думал, что Еза всерьёз применит это оружие, и утешал себя тем, что, по донесению Боцы, создание «водородной» продвигается, против ожидания, очень успешно.
«Когда “водородная” будет готова, — думал Мича, — мы пошлём Езе ультиматум: или пусть он исключит из своего вооружения “атомную” “флоберовку”, или мы тоже покажем, что у нас есть!»
Для выполнения этой дипломатической миссии, а она должна была решить вопрос об использовании «оружия массового уничтожения»,
В данный момент Вождя волновало, какие меры предпринял в своём лагере Еза, чтобы осуществить угрозу захвата Ведьминого Острова и пляжа. Выяснить это должны были Пирго и Низо.
Мича не случайно послал Низу на это опасное дело вместе с неустрашимым Пирго. Пусть Низо получит боевое крещение, поближе познакомится с противником, закалится и победит свой страх. Это единственное, решил Мича, что поможет Низо сравняться в храбрости с остальными черноногими.
Пока Мича давал лазутчикам указания, лицо Низо семь раз меняло цвет, последний был сине-зелёный. Однако он стиснул зубы и сказал:
— Слушаюсь, Вождь! Задание будет выполнено.
При этих словах Пирго весело перемигнулся с Вождём и отбыл на выполнение задания в сопровождении Низо, глаза которого сверкали необыкновенной решимостью.
Рако с Дойчином, тихим худощавым мальчиком, отправились на разведку к реке. Им надо было осторожно осмотреть пляж и берег до самого Ведьминого Острова, а затем переплыть на Остров, чтобы проверить, есть ли там ковбои и что они задумывают.
После этого разведка должна была перебраться на противоположный берег. Здесь следовало установить, не готовят ли ковбои каких-нибудь сюрпризов непосредственно на будущем поле битвы.
Разведчики ушли, как всегда, тихие и молчаливые.
Все остальные черноногие, а их было двадцать человек, принялись за изготовление вооружения и боеприпасов. Только Боца, Цига и Срджа в величайшей тайне, без помех занимались осуществлением замысла под названием «Водородная операция».
А вот как они его осуществляли — это другой вопрос. Целыми днями валялись они в лесочке, где пасся Мустанг, и удивлялись, с какой скоростью он поправляется. Рёбер у него почти уже не видно. Он заметно потолстел, тёмная с проседью шерсть залоснилась. День-деньской перетирает он зубами охапки травы и молодых листьев, которые приносит ему Охотник на Ягуаров. Жевать он перестаёт, только когда ему вдруг приходит в голову раз-другой заржать, а потом снова принимается за еду.
— Сдаётся мне, что валяться здесь не по-товарищески с нашей стороны, — сказал однажды Срджа. — Мы тут разлёживаемся, а ребята работают не покладая рук.
Но Циго и Боца встали против него единым фронтом:
— Чего тебе надо? Мы своё задание выполнили! Одолжим у дяди Столе пушку так, чтобы он этого не заметил, вот и «водородная» готова! Ухитриться бы ещё и пороху стянуть, хоть он и под замком у дяди Столе, тогда уже и вовсе никаких забот.
— Я знаю, но… — замялся Срджа.
— Какое там «но»? Мы ведь придумали «водородную пушку», так зачем нам корпеть
— Отдыхай, пока можно! — поддержал его Циго, успокаивая совесть Срджи.
Вечером «водородники» возвращаются домой и включаются в разговоры «простых пехотинцев». Пехотинцы все перемазаны глиной, на руках царапины от ореховых прутьев. Шутят. Делятся радостями и огорчениями прошедшего дня, хвалятся, что всыплют ковбоям по первое число! «Водородным артиллеристам» не по себе: они-то прохлаждались, пока другие работали. Но что поделаешь? Они артиллеристы, у них свои дела, у пехоты — свои.
Рако и Дойчин появились поздно вечером. Ничего нового. Всё спокойно на берегах зелёной Вербницы… Городских мальчишек нигде не видно. Разведчики видели только двух диких уток, они вспорхнули из-под вербы и исчезли за зелёной стеной ясеней, опоясывающих Ведьмин Остров.
Упомянув о Ведьмином Острове, Рако повернулся к Миче:
— Смотри, что мы принесли!.. — И он осторожно развернул майку: в ней оказалось несколько яиц дикой утки. — Мы их в траве нашли. Утки начали откладывать яйца.
Мича нахмурился;
— Не надо было трогать. Нехорошо, из каждого яйца вылупилось бы по птенцу. А нам они на что?
— Зажарить и съесть, — с готовностью предложил Циго.
— Ни в коем случае! — ещё быстрее возразил Боца. — Ну-ка догадайтесь! Да ведь это самые лучшие ручные гранаты, которые можно себе представить.
Мича примирительно улыбнулся.
— Ух и превратим мы этих ковбоев в жёлтых цыплят! — восхитился Боца. — Я, например, лучшее яйцо «подарил» бы самому Езе.
— Ну, если бы языками воевали, ты бы…
Охотник на Ягуаров обиделся.
Ссору между Боцей и Циго мог предотвратить только приход Пирго, и он появился в самый подходящий момент…
Мокрого и грязного Пирго окружили ребята. Сразу было видно, что ему пришлось и плыть, и пробираться по болоту. Низо досталось не меньше, к тому же под глазом у него светился здоровый синяк.
«Ну, этим туго пришлось», — подумал Рако.
Мича наклонился к Пирго:
— Что нового, Лапа Гризли?
— Хватает! — устало выдохнул Пирго. — Погоди, дай дух перевести. Они гнались за нами от Петушиной Горы до самой Вербницы.
Низо стучал зубами от холода и с удовольствием надел сухую майку Циго. В наступившей тишине слышался только хриплый голос Пирго:
— Целыми днями тридцать Езиных пацанов мастерят оружие. Лагерь у них с той стороны Петушиной Горы. Еза уговорил мальчишек с Долгой улицы вступить с ними в союз, так что к пятнице их будет человек пятьдесят. До полудня они готовили боеприпасы для рогаток. А после обеда пошли в горы за прутьями для стрел. Мы воспользовались этим и пробрались в их лагерь. Поглядите, что мы нашли! — Пирго раскрыл ладонь и показал свинцовый шарик. — Кто-то из ковбоев потерял его в лагере.