Рецепт идеальной мечты
Шрифт:
Дима споткнулся на полушаге (он по своему обыкновению мерил шагами гостиную) и округлившимися глазами уставился на Игрека.
– Вот оно! – вскричал журналист, когда до него дошел смысл сказанного. – Вот, вот, вот оно!
– Что было в той тетради полковника Шевелева? – спокойно спросила у Игрека Надя.
– Ничего, – пожал плечами Игорь.
– То есть как "ничего"?! – воззрился на него Полуянов.
– Я имею в виду: ничего интересного. Рукописная тетрадь, переплетена в кожу. Заголовок: "Мемуар
Я прочитал его. Но… Но там действительно ничего интересного не было. Или загадочного, или интригующего…
Полковник в отставке в основном описывает собственную военную карьеру – Свои битвы от Кавказа до Севастополя. Хвалит себя и ругает командование.
– Игорь, – почти взмолился Дима, – но у тебя память – как у фотоаппарата! Ты ведь, если раз что прочтешь – действительно потом не забываешь. Неужели эта тетрадь – просто мемуары? Неужели в ней ничего интересного не было?
– Не было, – хладнокровно и уверенно ответил Игрек.
– Может, были сведения, где он закопал при отступлении полковую казну? Или какие-то ценности, отбитые у кавказцев? Или у англичан с французами при Севастополе?
– Ничего подобного, – решительно покачал головой Игрек.
– Значит, – с досадой и презрением сказал Полуянов, – ты просто не заметил. Или – не обратил внимания. Или – не хочешь говорить.
– Или – это было писано симпатическими чернилами… – иронически продолжил его мысль Игрек.
Дима, однако, взорвался:
– Да! Да! Именно! Симпатическими!
Надя поморщилась от его крика и спокойно произнесла:
– А ведь эта тетрадь может быть ключом ко всему – Да! – страстно выкрикнул Дима. Он был благодарен Наде за поддержку. – Пола раза четыре ездила в Россию. Начиная еще с восьмидесятых. И жила у нас по месяцу, по два. Что ей, спрашивается, в Союзе надо было?
Так часто и подолгу? Что, она красотами Кремля любовалась? Ясен пень, она что-то у нас искала!
– Возможно, тетрадь – ключ, – рассудительно произнес Игрек. – Но ключ – к чему?
– А вот это мы спросим у нее, – запальчиво бросил Дима.
– – Если она захочет отвечать.
– А если не захочет, будет объясняться в полиции. Ты посмотри: все один к одному. Название почтового ящика – "авантюристка". Далее. В Москве похищена тетрадь ее прадеда или прапрадеда. У нее на вилле проживал филолог Васин. Васин теперь убит… Неужели этого мало, чтобы задать Поле вопросы?
– Задавай, – глядя прямо в глаза Диме сказал Игрек.
Полуянов слегка сбился.
– И задам, – заявил он с вызовом.
– You're welcome <Пожалуйста (англ.).>, – усмехнулся
– Где у тебя телефон?
Игрек без лишних слов сходил куда-то за стойку и принес Диме трубку.
* * *
– Звонит мистер Димитри Полуянов? – с раздражением переспросила Пола.
Она сидела в кресле в своей огромной ванной комнате с окнами во всю стену с видом на залив и делала педикюр.
– Да, – покорно и жалобно ответил Пьер. – Полуянов.
– Я, кажется, просила тебя, – гневно сказала Пола, – чтобы он никогда меня больше не беспокоил!
Пьер виновато развел руками и с вожделением уставился на ее недокрашенные ногти. Порой ему позволялось выполнять за нее эту процедуру. Однако в последнее время он ее не заслужил. Совсем не заслужил.
– Мистер Полуянов говорит, – Пьер с огромным трудом оторвал алчущий взгляд от ее ступней, – что у него очень срочный разговор. И важный для вас, мэм.
Он говорит, что это связано с тетрадью, которую переводил мистер Васин. И со смертью профессора Васина.
– О черт. Давай сюда.
Пола потянулась за трубкой..
* * *
– Пола? – сказал в трубку Дима. – Я сейчас приеду к тебе. Нам надо поговорить.
Надя и Игрек повернулись к Диме и внимательно смотрели на него – ловили каждое слово. Слышимость была такой, что Надя без труда разбирала все реплики Диминой собеседницы – вот только ее варварский английский (словно каша во рту) не всегда понимала.
– Ты мне не нужен, – резко бросила Пола. – Я не хочу тебя видеть.
– Пола, – очень мягко произнес Дима, – но тогда тебе придется говорить с полицией. И они зададут тебе много вопросов. О тетради полковника Шевелева. О русском профессоре Васине. И о его убийстве.
Дима высказался – и замолчал.
Секунду в трубке длилась пауза.
Наде на мгновение показалось, что Дима разговаривает с этой Полой чересчур интимно: как хорошо знакомый человек. Близко знакомый.
Это ощущение ушло, когда она услышала, как холодно Пола ответила – выдохнула в трубку:
– Приезжай.
* * *
Трубка с размаху полетела в мраморную стену ванной.
Раскололся пластмассовый корпус. В разные стороны разлетелись микрофон, наушник, панелька с микросхемами.
– Черт!! – заорала Пола. – Черт, черт, черт!
Пьер стоял, прикрыв глаза, склонившись в почтительном молчании.
– Черт возьми, гребучий Пьер! – завизжала она. Я же просила тебя: избавить меня от этого русского!!
Пьер не отвечал – он знал, что в подобных случаях возражать или оправдываться бесполезно.
– Он сейчас едет ко мне. Я не желаю его больше видеть! Понял? Не желаю! Никогда!
– Да, мэм, – бесстрастно ответил Пьер, поклонился и вышел из громадной ванной комнаты.