Рецепт на тот свет
Шрифт:
— Пойдем, — сказал Паррот Маликульмульку. — Ты, Давид Иероним, останешься здесь. Будешь охранять герра Струве. Тот, кто подкупил Теодора Пауля, может повторить попытку… погоди…
Он вышел и вскоре вернулся со своими баулами. Из того, что поменьше, Паррот достал два пистолета и один отдал Гринделю.
— Думаешь, я не справлюсь с убийцей? — удивился Давид Иероним.
— Я знаю, что не справишься. Ты побоишься причинить ему вред. А пистолетом ты по крайней мере отпугнешь его. Карл Готлиб! Ты ступай домой и приведи кого-нибудь из взрослых — мать,
— Да, герр Паррот.
— Не отходи от герра Струве, пока Карл Готлиб не приведет кого-то из своих. А потом будь готов к тому, что я в любую минуту могу тебя позвать. Если не позову — то ты сегодня будешь ночевать у герра Струве.
— Но что я скажу супруге? — забеспокоился аптекарь. — Если она поймет, что я в опасности… да она же запрет меня дома!..
— И правильно сделает! Давид Иероним, ты понял, откуда взялся яд?
— Его изготовил кто-то из наших, — уныло ответил Гриндель. — Это отвратительно…
— О мой Бог! — воскликнул Маликульмульк. — А ведь я знаю, что означает это отравление! Это пытаются окончательно погубить несчастного Лелюхина! Ведь яд могли изготовить на его бальзамной фабрике! Полиция уверена, что и яд для бедного Илиша там изготовили! На Лелюхина донесли и при обыске нашли какие-то посудины из-под яда!
— Этого еще недоставало, — Паррот насупился. — Если Илиша убили из-за склоки между магистратом и русскими купцами, то виновник вряд ли найдется, его будут прятать. Но что он такое мог знать? Герр Струве! Вы ведь знаете то же самое — если вас собрались отравить.
— Я понятия не имею, молодые люди! Я рассказывал герру Крылову эту старую историю про Абрама Кунце. Ее помню не я один…
— А вы не могли бы то же самое рассказать и мне? Все полностью? — спросил Паррот. — Вы составьте план своей речи, а мы с герром Крыловым пойдем искать Швабе. Сейчас ведь каждая минута дорога.
— Да, я попытаюсь…
— Давид Иероним вам поможет. Идем, Крылов.
Паррот надел шубу — огромную шубу, в которой можно путешествовать, сидя в открытых санях, нахлобучил шапку. Они вышли из аптеки через черный ход, ведущий на улицу Розена, и направились в сторону ратуши.
— Я знаю Вейнарта, — сказал Паррот, — он сшил мне панталоны, которые я бы не назвал шедевром. Вся прелесть этих панталон в немыслимой аккуратности швов — их можно надевать наизнанку и вызвать общее восхищение.
— Но что, если Швабе не захочет с нами говорить? — спросил Маликульмульк.
— Заставим.
— Будет врать.
— Не будет. Давид Иероним писал, как вы переполошили всю полицию. Об этом знает весь город — думаю, что и Швабе тоже что-то слыхал.
Портной жил поблизости, на Малой Монашеской улице, в одном из недавно построенных двухэтажных домов с высокой черепичной крышей. В окне были вывешены предназначенные для продажи два жилета. Разобрать их достоинства за белым оконным переплетом было невозможно.
— Добрый день, герр Вейнарт, — сказал Паррот,
Молодыми людьми он назвал троих подростков, сидевших за длинным столом и согнувшихся над шитьем так, что лишь макушки виднелись над кучками раскроенного сукна. Хозяин, сидя в торце стола, тоже шил, а у его ног две девочки играли с лоскутами.
— Добрый день, герр Паррот, рад вас видеть! — отвечал портной, вставая навстречу заказчику. — Иоганн отпросился на час. Чем могу служить?
— А не знаете, куда он отправился, герр Вейнарт?
— Он сказал, что за ним пришли из дома, что-то там случилось — то ли мать больна, то ли старая бабка. Я был занят, ко мне пришел господин Бульдеринг примерить панталоны! — с гордостью сказал портной, и Маликульмульк понял эту гордость: не у каждого станет известный ратсман заказывать себе штаны.
— Так… — Паррот задумался и вдруг повернулся к портновским ученикам: — Молодые люди, может, кто-то видел человека, который пришел за Иоганном Швабе?
— Я видел, это был Теодор Пауль из аптеки Слона! — сразу ответил самый маленький из учеников, белобрысый, курносый и с таким огромным ртом, что походил на лягушонка. — Он прибежал, вызвал Иоганна, Иоганн пошел наверх, вынес ему мешок, оделся, и они ушли вместе.
— Что за мешок? — насторожился портной.
— Я не знаю, герр Вейнарт! Серый мешок, в нем что-то было, вроде подушки! — доложил мальчик. — А Теодор Пауль прибежал без шубы и шапки! Может быть, они пошли в аптеку Слона?
— Черт побери! — закричал Вейнарт. — Подождите, я сейчас приду!
Он выскочил из мастерской.
— Как тебя звать? — спросил Паррот.
— Гарлиб, герр Паррот.
— Вот тебе пять фердингов, купишь себе марципан. А теперь скажи — часто к вам приходил Теодор Пауль?
— Часто, — подумав, ответил портновский ученик и вдруг прижал палец к губам. — Иоганн шил ему жилет и сделал два галстука, только хозяин про это не знает…
Маликульмульк улыбнулся — и тут свои интриги…
— Что-нибудь еще он делал для своего друга? — спросил Паррот.
— Да, он сшил сумочку для его невесты, такую, как носят дамы, с деревянными ручками. Ей останется только вышить цветы, а бахрому он уже приделал.
— Может быть, ты знаешь, кто эта невеста?
— Нет… Но она живет недалеко от аптеки Слона. Теодор Пауль сказал Иоганну, что он утром отнесет ей сумочку, и никто не заметит, что он выходил.
— А ты ее никогда не видел?
— Нет, герр Паррот…
— Какое свинство! — раздался неожиданно зычный голос Вейнарта. — Он унес готовый редингот, который заказал мне сам бургомистр Зенгбуш! Вы можете вообразить — он вынес редингот Зенгбуша! Я нарочно повесил его наверху, чтобы его не пришлось опять чистить — к этому английскому сукну пыль так и липнет, а каждый волосок, каждая ниточка видны на нем, словно они толщиной в палец! А он, этот мерзавец, утащил редингот Зенгбуша!
От этакого возмущения ученики за столом съежились и даже перестали шить.