Рецепт от одиночества
Шрифт:
– Да, женщина есть женщина, – пробурчал Джеральд, исподлобья глядя на Фэй. – Сначала доводишь меня до состояния, когда я вынужден прибегнуть к алкоголю, а потом упрекаешь за это.
– А мужчина есть мужчина: обвиняешь женщину в грехах, которые сам совершаешь, – с улыбкой возразила она.
Официант принес заказ, и Джеральд не выдержал:
– Мы заказывали вино. Вы не могли бы проследить, чтобы его принесли без задержки?
– Конечно, сэр.
Принесли вино. Джеральд попробовал его и одобрил. Официант наполнил бокалы.
Лосось был великолепен, и
Покончив с палтусом, Джеральд сидел, склонив голову. Его пальцы теребили кусочек хлеба на тарелке.
– Так что же ты купил в Уэльсе? – спросила Фэй.
Он принялся рассказывать о поместье с его сокровищами и о своих приобретениях.
– Я уже переговорил с Томом и другими. В понедельник они съездят на грузовике в Уэльс за покупками. Я тоже отправлюсь с ними, чтобы проследить за погрузкой.
– Клер все еще там? В Уэльсе?
– Нет, уехала в Лондон на чью-то свадьбу.
Может, они поругались? Неужто минувшая неделя завершилась крахом их отношений? Фэй жадно следила за Джеральдом. Как ей хотелось уметь читать его мысли! Хорошо, если бы он честно все рассказал, ничего не утаивая, как сейчас. Она допила шабли. Вино отливало нежным золотом и имело вкус свежести. Может быть, удастся вытянуть из визави побольше, если он выпьет еще бокал-другой?
Официант убрал тарелки и подал кофе.
– Ну а что тут происходит у вас? – поинтересовался Джеральд.
Она сообщила о новых поступлениях к аукциону, рассказала о главном, о том, что будет указано в каталоге следующей распродажи. Собеседник слушал внимательно. Он, кажется, успокоился и не искал в вине забвения. В бутылке даже кое-что осталось. Зато черного кофе они выпили по нескольку чашечек и засиделись допоздна. Когда уходили, Джеральд был совершенно трезв, но она все-таки настояла, чтобы тот не садился за руль. Взяли такси. Первой вышла у своего дома Фэй, а ее спутник поехал дальше.
В понедельник вместе с Томом и бригадой грузчиков Джеральд отправился в Уэльс. Вернулись они вечером того же дня, машина была набита мебелью, часами, прочими вещами. Привезли и кое-что из фарфора и стекла. Фэй привела в восхищение прекрасная коллекция кукол из Германии и Франции, одна из которых, работы мастера XVIII века, являлась большой ценностью.
Фэй, помимо прочего, специализировалась на игрушках. Она с истинным удовольствием разбирала вновь поступившую коллекцию. Ей даже захотелось приобрести хоть что-нибудь для себя, однако почти все стоило слишком дорого. Впрочем, на одну куклу она, пожалуй, наскребла бы.
Рози Медоу с дочкой приехали во вторник утром и в тот же день пришли в зал аукциона полюбоваться куклами.
– Дорогая, не трогай, пожалуйста, ничего руками! – предупредила мать ребенка.
Малютка смотрела во все глаза, затаив дыхание от восторга. Фэй спрятала заранее среди старинных кукол современную – подарок для дочки Рози.
– Вот эта очень красива. Она разговаривает.
Фэй
– Может, пообедаем вместе? – спросила Рози. – Папа страшно занят сегодня, по его словам. Но я надеялась, что вы выкроите время.
– К сожалению, времени не слишком много, – извиняющимся тоном сказала Фэй. – К двум часам я должна вернуться. У меня назначена встреча с одним клиентом, который принесет серебряные изделия на оценку.
Обедали в кафе на воздухе, в парке, в пяти минутах ходьбы от аукционного зала.
Меню на этот день состояло из спагетти а-ля карбонарий. Дочке Рози блюдо очень понравилось, однако ее предварительно пришлось обрядить в огромный белый фартук. Только после этого Мелиссе разрешили приняться за еду. Затем, пока старшие пили кофе, девочка прыгала рядом на лужайке, напевая песенки и крепко прижимая куклу к себе.
Весна быстро вступала в свои права. Распускающиеся деревья радовали глаз зелеными облачками мелких листьев. Под кронами желтые нарциссы выступали стройными рядами, поднимая к небу свои золотые горны. Неугомонно порхали птицы, держа в клювах соломинки и веточки для строительства гнезд. Некоторые-пернатые издавали призывные трели, сидя в кустах и на деревьях.
Женщины дышали свежими весенними ароматами. Фэй с наслаждением всматривалась в голубое небо. Чем старше становишься, тем больше радуешься весне и тем тяжелее встречать приход зимы. Она с грустью подумала, что не может уже без боли в спине подолгу сидеть в жестком кресле из пластика. Последовал вздох.
– Что происходит между, вами и папой? – спросила Рози, и Фэй насторожилась, зорко всматриваясь в лицо молодой женщины.
– Что вы имеете в виду?
Рози поморщилась.
– Ну, не надо, Фэй. Вы же знаете, о чем я говорю. Папа напоминает сейчас пса, который занозил лапу: его нельзя тронуть, сразу бросается, словно бешеный. Да и вы явно в расстроенных чувствах. Вы что – поссорились?
Фэй покраснела. У нее не хватит сил открыть дочери Джеральда правду. Не скажешь ведь: ваш отец отказывается на мне жениться, предпочитает просто спать со мной?
– Не совсем чтобы поссорились… – протянула Фэй. – Это скорее разногласия.
– По поводу чего-нибудь важного? – Рози нахмурилась, пытаясь понять.
– Боюсь, что да, – вздохнула Фэй. – С ним не легко, с вашим отцом.
– Да, верно, – согласилась Рози и бросила на собеседницу умоляющий взгляд. – Фэй, не отказывайтесь от попыток воздействовать на него. Думаю, что вы для папы – смысл жизни. Мы все так считаем: и я, и Сэм, и мой брат с женой. С тех пор как вы вместе, отец изменился, стал счастливым человеком. Знаете, Фэй, у него была трудная жизнь, бесконечные проблемы с мамой, но он держался безупречно. Отец все взваливал на свои плечи, но для нас, детей, его душа всегда была открыта. Если бы не папа, наше детство стало бы ужасным. Он заслужил наконец и для себя хоть немного радости. Я знаю, с ним бывает трудно, но вы ему нужны. Дайте ему еще один шанс.