Рецепт от одиночества
Шрифт:
– Ты уже все обдумал, не так ли?
Фэй не знала, возмущаться ей или быть признательной. Но Джеральд распоряжался ею, отдавал приказы, словно она сама лишь несмышленое дитя. У нее не оставалось выбора, никакой возможности принять самостоятельное решение.
– Я провел много часов, занимаясь только тем, что обдумывал, как нам быть, – резко сказал он. – Ты в это время прохлаждалась на реке с Сильвером.
Она с трудом сделала вдох.
– Ну, хорошо. Каюсь, что меня не оказалось дома, когда я была нужна. Но ты не должен сыпать соль на рану.
Его лицо сохраняло
– Надеюсь, игра стоила свеч.
Она задрожала от возмущения.
– Ты мне не судья! Нет у тебя такого права. Все мое преступление состоит в том, что я поехала на реку на целый день. Что тут плохого? Несчастье в Олтенрое означает только, что нам не повезло.
– Иди собирайся, Фэй, – пробормотал Джеральд. – Мы пробудем там несколько дней. Не можем же мы просто схватить детей и умчаться назад. Ты захочешь удостовериться до отъезда, что с Джоном все будет в порядке. Поэтому я забронировал нам места в мотеле с семейными домиками. Будем всего за пару миль от Дорин. Я сообщил, что мы приедем часа в четыре. Первым за руль сяду я, так как мне удалось вздремнуть в полдень: спал около двух часов. Ты меня сменишь, когда я устану.
– А как же офис? Мы не должны исчезать оба, никого не предупредив.
– Я договорился с Милдред. Сказал ей, что нас не будет, и попросил дать знать об этом тем, кому уже назначена встреча. Она же и присмотрит за делами до нашего возвращения. Очень толковая эта Милдред.
– Да, действительно. Но…
– Фэй, ты когда-нибудь перестанешь спорить? Собирай самое необходимое, мы выезжаем.
Сопротивляться было бессмысленно, и Фэй капитулировала. Если уж Джеральд принял решение, не остается никакой надежды на то, что его удастся отвлечь или разубедить. С таким же успехом можно пытаться остановить танк, прущий на полном ходу в атаку.
– Ладно, – покорилась она. – А кто-нибудь сообщил Эмери?
– Эмери? – в недоумении спросил Джеральд. – Ах, да! Твой бывший муж… Конечно, следовало поставить его в известность. Я совершенно забыл о нем.
– Я позвоню ему. Ясно, он захочет приехать, если дела Джона плохи. – Фэй подошла к аппарату и сняла трубку. – Страшно неприятная штука – сообщать по телефону дурные вести.
7
Они были в пути уже почти два часа. Фэй полулежала на сиденье, откинувшись назад. Она укрылась пледом и закрыла глаза, стараясь уснуть. Однако расслабиться не удавалось. Невозможно было избавиться от тревоги, овладевшей всем ее существом. Скорее бы увидеть Джона! Почему они тащатся так медленно? Машина, кажется, ползет, как улитка.
Фэй открыла глаза.
Они ехали в сплошной завесе дождя. На дороге поблескивали грязные лужи. Туманно поблескивали расплывчатые придорожные огни и свет фар и задних фонарей автомобилей. Все убедительно свидетельствовало о том, что увеличивать скорость опасно.
Джеральд – идеальный водитель, абсолютно надежен. Его руки в черных кожаных перчатках уверенно держат рулевое колесо. Все внимание сосредоточено на дороге.
Наблюдая за ним, Фэй почувствовала боль в сердце. Он неожиданно повернул голову в ее сторону,
Фэй покраснела и непроизвольно спросила:
– Где мы?
– Подъезжаем к Ноттингему. Не спится? – Голос Джеральда звучал хрипло. Конечно, он понимал, о чем ее тревожные мысли.
– Да. Не хочешь, чтобы я села за руль?
– Нет. Я в порядке. Попробуй заснуть, Фэй. Я не устал, а вот ты, наверное, извелась.
Она снова сомкнула веки, но мозг не знал покоя. Снова и снова перебирала Фэй недавно услышанные подробности несчастного случая: что с Джоном, как дела у Элен?.. Без всякой связи всплыли в сознании слова Джеральда о забронированном на двоих помещении в мотеле.
Домик на семью. Глаза Фэй широко раскрылись.
– Семейный домик? – произнесла она громко и сердито.
Джеральд мельком глянул на нее и нахмурился.
– Что ты сказала?
– Ты упомянул о семейном домике, который забронирован для нас в мотеле.
– Верно. Так и есть.
– Что это собственно значит? Сколько там комнат?
– Мне объяснили, что там гостиная с прилегающей кухней, ванная и спальня с несколькими кроватями.
– Спальня одна? – покраснев от гнева, переспросила Фэй. – Только одна?
Его губы сложились в сардоническую улыбку.
– У них нет домиков с несколькими спальнями. Это не отель «Ритц».
Издевка еще более обозлила Фэй.
– Если ты надеешься спать в той же комнате, что и я, можешь позабыть о своей мечте!
– Не беспокойся, – холодно возразил он. – Я буду спать на диване в гостиной. Он раскладной и превращается в кровать.
– Мне наплевать, во что он там превращается! Ты не будешь спать в гостиной на диване. Когда приедем, можешь заказать себе другой домик!
Харди пришел в бешенство, глаза его вспыхнули.
– А-а-а. Спи-ка ты лучше!
Она закрыла глаза, считая, что злость не позволит ей уснуть, однако в следующий раз очнулась, только когда машина начала подскакивать на ухабах. Харди съехал с автострады, сбавляя ход. Фэй поняла, что они на стоянке у бензозаправочной станции. Должно быть, ей удалось поспать. Во сне она сдвинулась в сторону, голова покоилась на плече Джеральда. Фэй быстро выпрямилась, задыхаясь и краснея.
– Где мы?
– Недалеко от Лестера, до Олтенроя теперь рукой подать. Надо немного размяться, а то я уже не могу сосредоточиться. Не хватало нам еще одного происшествия на автостраде!
Джеральд вышел из машины. Фэй откинула плед и тоже выбралась наружу. Она забрала сумочку, и тогда Харди запер дверцу.
– Надо было разбудить меня. Я бы тебя подменила.
– Ты крепко спала. Рука не поднялась будить. – По глазам было видно, что он подсмеивается над ней. – И ты так удобно устроилась.
Фэй поспешила отвернуться, бессознательно избегая насмешливого взгляда. Она все еще не могла стряхнуть с себя сонливость. Холодный мартовский ветер пронизывал до костей, ее охватила дрожь. Они приехали с юга и почувствовали, что здесь значительно холоднее. Фэй взглянула на часы: два ночи. Разве удивительно, что холодно и хочется спать! Надо получше застегнуть толстую куртку, поднять капюшон.