Рецепт счастливого развода

Гринерс Эва

Шеф вытер губы салфеткой, смял её и бросил на пустую тарелку.

– Дисциплинарное взыскание. Выговор. Условный испытательный срок.

– Условный, - я кивнула, - естественно.

Виктор Геннадьевич забарабанил пальцами по столу. Посмотрел на меня, потом в окно. На улице стал накрапывать дождь. Один за другим раскрывались разномастные купола зонтов. Под ними шли, торопясь по своим делам, прохожие. Те, кто был без зонтов, шли заметно быстрее, двигались суетливее.

Здесь, внутри кафе, было тепло,

уютно и надёжно. Ощущение надёжности и защищенности исходило и от моего собеседника. Но я попыталась скинуть с себя это наваждение. Целиком и полностью доверять было слишком рано. По сути, я совсем его не знала. Точно знала только то, что он любил блины с яблоком и корицей.

– Лилия, в этом и проблема. Вы слишком категоричны. Нет в природе ничего абсолютно черного или абсолютно белого цвета.

– Бог с ними, с цветами. Почему моя категоричность - проблема? Точнее, для кого? Закон трактовать это, вроде бы, не мешает.

Он, казалось, неуловимо погрустнел. Между бровей прорезалась короткая морщинка.

– Лиля, вы такая юная. Отсюда и ваша горячность.

Я с негодованием выдохнула.

– Это смешно. Мне тридцать три года, и…

Шеф поднял обе ладони, мол, сдаюсь.

– Простите, Лилия. Я выразился некорректно. И вообще, это не имеет значения, извините. Давайте к делу.

Он помолчал.

– Ваша стажировка, как я и обещал - в силе. Приказ уже в работе. Она начинается с сегодняшнего дня. Сразу предупреждаю - сейчас вам будет не просто. Гуревич отстранён, по сути вся работа ложится на вас. Дела формально будут распределены, но…

– Да это понятно, - поморщилась я, - кому охота брать чужую работу. Если я полностью не подготовлю дела к слушанию, они могут быть проиграны.

– Абсолютно верно, - подтвердил шеф, - кроме того, Гуревич один из лучших специалистов, соответственно и дела у него не простые.

Я сосредоточенно думала. Он явно хотел сказать что-то другое. О чём его и спросила.

“Крейг” чуть расслабился, засмеялся коротко.

– Я сразу увидел в вас этот самый потенциал. Кроме юридической грамотности и работоспособности в вас есть внутренняя чистоплотность и способность смотреть в глубь вопроса. Видеть суть.

По-моему, я покраснела.

– Сейчас я, например, никакой сути уловить не могу…- пробормотала в ответ. “Чего ты от меня хочешь?”

– Вы же знаете, что у нас есть должность главного адвоката. Пока что исполняющий обязанности ваш муж.

– Бывший муж, - поправила я его.

– Вы же пока не расторгли брак официально? Ну вот. Семён исполняет некоторые обязанности, но только временно. Гуревич тоже претендовал, кстати. Я долго колебался, не чувствуя абсолютного доверия ни к одному, ни к другому.

Он уставился на меня своими серыми глазами изучающе.

– Не знаю почему, но когда вы появились, я сразу

понял, кого бы хотел видеть на этой должности. Вас.

Я оторопела. Он рехнулся, что ли?.. И принялась его отговаривать от этой сумасбродной идеи.

– У меня же нет опыта живой работы, выступлений в суде, нет выигранных дел. Да вы вообще меня не знаете!

Виктор Геннадьевич откинулся на спинку стула.

– Думаю, за год вашей стажировки мы закроем все эти вопросы.

Я подумала о том, что сегодня я обрела в лице Дани врага, а когда Сёма узнает, то их будет двое.

– Хорошо, тогда давайте вернёмся к этому разговору через год, - ответила я тихо.

– Тем не менее я буду потихоньку готовить вас к этой работе. После того, как разберётесь с делами Гуревича, - он взглянул на часы, - у меня скоро встреча. Давайте возвращаться в офис.

– Я первая пойду, ладно?
– у меня это вылетело, прежде чем сформировалась мысль.

Шеф усмехнулся.

– Опасаетесь разговоров? Зря боитесь - сплетни пойдут обязательно.

– А вы, значит, не боитесь?
– слегка поддела я его. Вместе, так вместе.

– Не особенно. Мы об этом ещё побеседуем с вами, Лилия. В вашем кабинете работают члены комиссии. Если что - оказывайте содействие.

Мы подошли к проходной.

Дядя Витя, увидев сначала меня, заулыбался и стал быстро листать журнал. Потом разглядел за мной шефа, сунул журнал под столешницу и расправил плечи.

– Виктор Геннадьевич, Лилечка…- он открыл вертушку.

– Добрый день, тёзка. Ах да, уже здоровались, - шеф зашагал вперёд, а дядя Витя умудрился ухватить меня за пальто.

– В суд вместе ездили, аль у входа столкнулись?
– в его глазах прыгали чертенята, - молодец барабулечка, хороший Виктор мужик! Прямо как я лет десять…ну ладно, двадцать назад. Недаром тёзки!

– Дядь Вить, какая мне разница, какой он мужик, он мой босс…Вот так и знала, что сразу болтовня пойдёт!

Охранник обиделся.

– А босс не мужик, что ли? Когда это я зря болтал? Вот хотел тебе рассказать интересное о лошадях - что они ртом дышать не умеют, как люди, а теперь не расскажу. А самая дорогая лошадь, когда-либо проданная, стоила 70 миллионов долларов. А ещё…

– Дядь Витечка, потом расскажете, а сейчас я побежала!
– послав ему воздушный поцелуй, направилась в свой кабинет.

Сначала стажировка, теперь должность главного адвоката - неужели в этом не было ни единого подвоха? Разве так бывает?

Брякнул телефон - пришло сообщение в телеграмме.

“Не хотел вас смущать во время разговора, но что у вас с лицом? Ничего не случилось?”

Рядом с фотографией-аватаркой Виктора Геннадьевича горел зелёный огонёк - он был в сети.

Черт побери…я даже застонала тихонько. Совсем из головы вылетело…