Рецепт счастья
Шрифт:
Просто сказала громко:
– Понятно!
И пошла к своим. Ребята сидели и по-прежнему переглядывались, посматривая на Игоря. Ладно, плевать!
Ира сказала Ольге Сергеевне, что Игорь не едет, потому что хочет отдохнуть, и направилась к прачечной за новой униформой. Сегодня ей предстояло работать официанткой. Половину дня, согласно расписанию Мехмет-бея, она должна была провести в большом ресторане, а вечером, с семи до девяти, – собирать бокалы в баре возле детской дискотеки.
Униформа здорово испортила Ире настроение. Во-первых, не оказалось нужного размера. Пришлось надеть рубашку и юбку на
Правда, пару раз она видела Дженгиза – в голубой рубашке и костюме. Он одобряюще улыбался ей, когда она проносила мимо него гору посуды, а один раз даже помог, когда с её подноса вдруг посыпались вилки и ложки. Дженгиз их поймал довольно ловко, ни капли не испачкавшись.
– Тешекюр эдерим, – улыбнулась ему Ира.
– Риджа эдерим, – ответил он и посмотрел, как вчера, когда она острила после своего приключения, – восхищённо и немного грустно.
Ещё один раз Ира видела Мехмет-бея. Он стоял, опёршись на заборчик возле ресторана, и наблюдал за ней. То есть, наверное, он просто следил за тем, как всё происходит в ресторане, но Ире казалось, что он следит именно за её передвижениями.
А вот Игоря Ира не видела ни разу. Он не выносил никаких блюд, и, когда Ира заходила на кухню с горой посуды и её сердце замирало от того, что, возможно, Игорь будет где-то возле огромной жестяной мойки, его не было…
Хотя Ира и сердилась, что он отказался от экскурсии, что хихикал утром с Оксаной, что не пошёл вчера купаться, она всё-таки желала, чтобы сегодня ему дали интересную и увлекательную работу, чтобы он с увлечением пёк, жарил или мешал соусы…
А вот Оксана, как назло, целый день попадалась Ире на глаза.
То она собирала в паровозик детей, чтобы увести их из ресторана в игровую комнату, то пробегала мимо на кухню с подносом печенья, которое вырезали из сладкого теста малыши, чтобы передать его повару.
После обеда Ира забежала в номер – заклеить пластырем пятки. И как она умудрилась стереть их до мозолей старыми разношенными туфлями? На дорожке между бассейнами она снова столкнулась с Оксаной: аниматорша брызгала на подростков из водного насоса до тех пор, пока они не спрыгнули все в воду для игры в водное поло. И всё время хохотала, убегала от кого-то, догоняла, хватала и кокетничала… Ну просто шаровая молния, а не девушка!
А вечером Оксана предстала перед Ирой во всей красе: в костюме пиратки, окружённая хохочущими детьми, разодетыми в шляпы и тельняшки.
Когда Ира увидела её ладную спортивную фигуру на танцполе детской дискотеки, то чуть не выронила стаканчик из-под турецкого чая, который убрала со стойки бара, собираясь отнести на мойку.
Неужели придётся провести вечер тут, наблюдая, как Оксана танцует и купается в восхищённых взглядах? К ней подошла барменша – строгая турчанка в костюме. Первым делом она отправила Иру переодеваться –
Барменшу можно было называть и просто Гюней, но Ире нравилось добавлять к её имени «ханым».
Говорила Гюней-ханым только по-английски, и Ира успела порадоваться, что в школе английский у неё – один из любимых предметов. Иначе, как бы она поняла, что «laundry» – это прачечная?
В баре у Гюней-ханым была идеальная чистота: ни капли кофе или молока возле кофемашины, ни одного порвавшегося пакетика с сахаром на большом плетёном блюде. Все пакеты с соками выставлены в холодильнике по линии, все сиропы расставлены по цветам, красные – с красными, жёлтые – с жёлтыми, спиртные напитки – по уровню крепости, трубочки и зонтики разложены так, словно приготовлены на продажу.
Ира сначала страшно боялась к чему-либо притронуться, вдруг что-то прольётся или опрокинется? Но потихоньку ей стало нравиться в этом уютном чистом баре. Удобно всё-таки, что в мойке есть специальное отделение для кофейных чашек, а есть – для чайных. Что полотенце для рук висит на одном крючке, а для стола – на соседнем. Ире нравилось всё, кроме Оксаны, которая плясала под задорные песни группы «Аква» прямо перед Ириным носом.
– Твоя подруга? – спросила Гюней-ханым по-английски, кивнув на Оксану.
Сама она ловкими движениями вертела в руках бокал на высокой ножке, протирая его изнутри салфеткой.
– Нет! – фыркнула Ира и объяснила, тоже по-английски, правда, с трудом подбирая слова. – Я её вижу целый день… Целый день перед глазами.
Она задумалась, вспоминая, как будет «надоела». Но, так и не вспомнив, махнула рукой и решила, что вполне подойдёт другой глагол:
– Устала от неё!
И тут же пожалела – наверное, Гюней-ханым посмеётся над ней. Ведь аниматоры для того и работают в отеле, чтобы быть целый день на виду и развлекать гостей. Но турчанка только пожала плечами и сказала:
– Судьба!
– Что? – не поняла Ира.
– Твоя судьба – сегодня на неё смотреть, – объяснила Гюней-ханым и поставила бокал перед Ирой.
Он засиял – на стеклянном боку плясали огоньки от серебряного шара, крутившегося над танцполом. Турчанка сунула Ире полотенце и следующий бокал. Мол, протирай по образцу! Сама Гюней-ханым отошла к паре пожилых немцев, которые попросили у неё коктейли – «Кровавую Мэри» и ром с колой и льдом.
Ира вздохнула – так чисто у неё никогда не получится!
Судьба, надо же, смотреть на Оксану… С другой стороны – какой у Иры выбор? «Не можешь изменить обстоятельства, измени отношение к ним». Тоже написано у Ляли «ВКонтакте».
Она принялась начищать бокал и наблюдать за Оксаной. Просто наблюдать, безо всякого раздражения и зависти.
С завистью справиться было сложнее всего.
Вот, например, сланцы! Оксана в них плясала. А Ира никода не могла себе позволить их носить: натирала резиновая перепонка. А волосы? Ира, может быть, тоже была бы не против окрасить свои тёмно-русые пряди в такой же, как у Оксаны, цвет тёмного мёда. Но мама-врач каждый раз с возмущением отказывалась давать Ире деньги, да и согласие на такое «безобразие» («Ты знаешь, сколько в этих красках вредных веществ?!»).