Рецепт счастья
Шрифт:
— Она была просто прелестной, — добавила Лора. — Всеобщей любимицей.
— Это неудивительно. — На лице Филиппа отразилась вселенская скорбь.
Дженни тоже чувствовала тоску. Она вспомнила все те моменты, когда недоумевала, почему у нее нет отца.
— А ты знаешь, — спросил Филипп, — что лучшим другом моего отца по рыбалке был твой дедушка?
— Да, дедушка мне рассказывал, — вздохнула Дженни. Сын Чарльза Беллами и дочь Лео Маески полюбили друг друга. У них родился ребенок. Но Чарльз об этом так и не узнал. У Дженни защемило сердце, и она поспешила сменить тему. —
— Нет. Переезд стал для нее большим потрясением. Хорошо, что вы приняли ее в пекарню. — Филипп помолчал. — Ей сейчас — эх тяжело. Ведь мой брат разводится.
Дженни видела, что Филиппу многое хотелось рассказать о несчастьях своей племянницы, но он не стал этого делать. Дженни по-прежнему была для него чужим человеком. Она надеялась, что Дэзи понравится здесь работать. Зак приводил ее на этой неделе, и Дэзи не терпелось приступить к работе. Дженни едва знала свою кузину, но искренне ей сочувствовала. В нью-йоркской школе, где Дэзи училась до этого, что-то произошло, но что именно, Дженни не знала. Мать Дэзи работала за границей, и Грег Беллами переехал с детьми в маленький городок своего детства. Посреди учебного года Дэзи перевели в авалонскую школу. В глубине души этой девушки таилась какая-то печаль. Возможно, когда они с Дженни узнают друг друга ближе, все станет ясно.
Дженни направилась обратно в кафе.
— Посмотри сюда.
На одной из стен висели рамки с лицензиями, сертификатами и памятными вещами. Тут был первый доллар, заработанный пекарней, и полученная бабушкой и дедушкой первая лицензия из министерства здравоохранения.
А еще были фотографии. Большинство из них висело здесь так давно, что Дженни не обращала на них внимания уже несколько лет. С появлением отца Дженни вдруг поняла, насколько пекарня выглядит старой и мрачной. Нужно что-то поменять, как-то привести ее в порядок. Покрасить стены, возможно, добавить элементы декора.
— Пекарня открылась летом, и в «Авалонском трубадуре» напечатали восторженный отзыв о ней. За все годы существования пекарни о ней пять раз упоминали в «Нью-Йорк таймс». — Дженни показала Филиппу на газетные вырезки.
Филипп прочитал название одной из последних:
— «Пекарня в Катскиллских горах: 100 миль — и вы в раю».
— После таких заголовков у нас бывает наплыв посетителей, — добавила Дженни.
Она увидела, что Филипп рассматривает снимок, на котором она в возрасте восьми лет стоит у прилавка на маленьком стульчике и помогает матери выставлять на витрину булочки. Ее волосы заплетены в две толстых косы, на лице — кривая улыбка, нескольких зубов не хватает.
— Если бы не пожар, я могла бы показать тебе много фотографий, — расстроилась Дженни. — Самых обычных фотографий, домашние снимки на Рождество и Пасху, мой первый день в школе, первый поход в церковь…
Филипп прочистил горло.
— Дженни, я был бы очень рад увидеть все эти фотографии, узнать, как ты росла, но я тоскую не по этому. О чем я действительно сожалею, так это о том, что упустил все эти годы.
Дженни не знала, что ответить. Печаль Филиппа, казалось, достигла и ее, мягко задев
— Это не твоя вина, — хрипло произнесла Дженни. Она сглотнула и заставила себя улыбнуться. — Как ты думаешь, почему мама не рассказала тебе обо мне?
— Я не знаю. Твоя мать была… — Филипп тряхнул головой. — Я полагал, что знаю ее. Думал, мы хотим одного и того же. Я действительно ее любил, Дженни, но что-то в ней изменилось. Я не понимаю, почему она скрывала тебя от меня.
Дженни ощутила на себе взгляд Лоры.
— Я уверена, у нее были на то причины, — сказала та.
— Теперь с этим уже ничего не поделаешь, — вздохнула Дженни. Она показала Филиппу фотографию своей восемнадцатилетней матери, где та смеялась в камеру. — Вот эту фотографию прошлым летом заметила Оливия. Именно благодаря снимку она поняла, что между нашими семьями существует связь.
Дженни бы и в голову не пришло, что фотография ее матери — это лишь половина снимка. Давным-давно ее обрезали. На другой половине был Филипп Беллами. И только когда Оливия показала Дженни первоначальную фотографию Маришки и Филиппа, она поняла, что за этой фотографией скрывается некая история. Оливия натолкнулась на этот снимок, разбирая старые фотографии Филиппа, сделанные в «Киоге». Ящик Пандоры был открыт, являя глазам тайны прошлого и жизненные пути людей, которые то пересекались, то вновь расходились.
— Интересно, кто обрезал меня с этой фотографии? — спросил Филипп. — Наверное, твоя бабушка.
— Мы никогда этого не узнаем, — ответила Дженни. — Если только моя мать вдруг не вернется.
Она взглянула на пожелтевшую фотографию красивой молодой женщины, которая навсегда останется такой и никогда не постареет. Интересно, Филипп помнил Маришку именно такой?
— Извините, — неожиданно резко сказала Лора. — Мне надо возвращаться к работе.
И она поспешно удалилась сквозь створчатые дверки.
Никто не знает с чего пошло название «Шахматный пирог». Конечно же ничего общего с известной игрой этот пирог не имеет. Моя бабушка записала этот рецепт со слов одной женщины, приехавшей из Техаса. О ней мне ничего не известно, знаю только, что этот рецепт был назван «Шахматный пирог мисс Иды».
Пусть наличие пахты в рецепте вас не пугает. Пирог получается таким сладким и ароматным, что к нему лучше подавать большую чашку кофе.
Шахматный пирог мисс Иды
4 яйца
3/4 чашки сахара
2 столовые ложки муки
1 1/2 чашки пахты
1/4 чашки растопленного сливочного масла
цедра одного лимона
3 столовые ложки лимонного сока
1 чайная ложка ванили
свежие ягоды для украшения
В большой миске взбивайте яйца с сахаром, пока смесь не приобретет светло-желтый цвет. Добавьте муку, потом пахту, Растопленное сливочное масло, цедру, лимонный сок и ваниль. Вылейте смесь в форму для выпечки коржей. Выпекайте в духовке при температуре 189 °C в течение 35–40 минут. Украсьте свежими ягодами.