Рецепт счастья
Шрифт:
— Представь себе, мне нравятся девушки. К тому же если ты и так все знаешь, тогда зачем спрашиваешь?
— Потому что я пытаюсь понять, Рурк.
— Это нетрудно, — пробормотал он. Дженни потупила взгляд.
— Это из-за Джоуи, да? — тихо спросила она.
— Он пытается придумать, как пригласить тебя куда-нибудь, с самого начала лета.
Дженни об этом знала. Она каким-то образом это чувствовала.
— Может, я не хочу, чтобы он куда-то меня приглашал.
— Почему? Джоуи замечательный.
— Может, мне нравится другой парень. — Дженни говорила шепотом, слова срывались с ее губ, как во время скандала.
Рурк
— Не стоит. Присмотрись получше к Джоуи.
— Отлично! Спасибо за совет! — Дженни решила прикрыть боль сарказмом.
Как ни взгляни, а ситуация была безвыходной. Она не могла быть ни с одним из них так, чтобы не ранить другого. Нет, не совсем так. Рурка ничто не могло ранить. Он носил непробиваемый панцирь, закаленный годами отцовской жестокости. Он знал, как защититься. А Джоуи этому не научился даже после двух лет в армии. Милый, чувствительный Джоуи даже не старался защищаться.
— Что вас так задержало? — крикнул Джоуи. Он стоял возле складского помещения, где вечеринка была в самом разгаре.
— Ничего, — ответила Дженни и поняла, что вот-вот расплачется. Она опустила голову, пряча лицо. Если Джоуи посмотрит на нее хорошенько, то может догадаться о страстных поцелуях. — А где Нина?
— Она увезла Соннет домой. Я сказал, что мы с Рурком подкинем тебя до дома позже.
Замечательно. Нина ее бросила, и теперь ей придется провести здесь весь оставшийся вечер.
— Давайте зайдем внутрь, — пробормотал Рурк. Он тоже избегал смотреть Джоуи в глаза.
Дженни редко бывала на вечеринках в лагере «Киога». В большинстве случаев они представляли собой толкотню с криками и визгами под громкую музыку, усиленную расстроенными микрофонами. Освещение было тусклым, но каким-то образом три девушки сразу заметили Рурка и, подобравшись к нему через толчею, окружили, как фанатки рок-звезду. Дженни наблюдала за Рурком, и казалось, что он превращается абсолютно в другого человека. Со спокойной и намеренно обворожительной улыбкой Рурк легким движением скользнул рукой вокруг талии одной из девушек и направился с ней в сторону танцпола. На девушке, которую он выбрал, была короткая юбка и маечка, настолько обтягивающая, что виднелись все детали бюстгальтера.
Должно быть, вся боль и замешательство отразились на лице Дженни, потому что Джоуи коснулся ее руки и сказал:
— Пойдем на улицу.
На пути к выходу Дженни бросила взгляд через плечо, и как раз в этот момент Рурк посмотрел на нее, словно желал убедиться, что она видела, как он любезничал с девушкой. А зачем он это делал? Хотел уверить ее, что недостоин ее симпатии? Если так, то это сработало. Должно быть, Рурк теперь будет счастлив.
— Не беспокойся за Рурка, — решил поддержать ее Джоуи. — Иногда он ведет себя как придурок без всякой причины.
О, у него есть причина,подумала Дженни.
— Ему постоянно нужны девушки. Таким уж он вырос.
Дженни не сдержала улыбки. Джоуи всегда видел в людях только хорошее. Все было бы настолько проще, если бы она и Джоуи… Можно ли уговорить себя влюбиться в человека лишь на основании того, что он хороший?
Дженни старалась изо всех сил. Когда Джоуи позвонил и позвал ее в кино, она сразу же согласилась. Дженни пригласила его в свой дом, и
Однажды на выходные приехал Бруно Сантини. Проведя с ним время, Дженни поняла, почему Джоуи такой: он рос, окруженный любовью и пониманием. Бруно не скрывал своих чувств к сыну и гордился им. Он не стал медлить и тут же открыл свое сердце Дженни и ее бабушке.
— Вы самая красивая девушка из всех, кого мне когда-либо представлял Джоуи, — сказал Бруно.
— Пап, вообще-то Дженни — единственная девушка, которую я тебе представлял, — заметил Джоуи.
В августе, когда жара стала настолько невыносимой, что даже сверчки затихли, Джоуи повесил на крыльце двухместные качели, и они с Дженни мирно раскачивались на них в поздний час, надеясь уловить хотя бы легкий ветерок. Дженни стало казаться, что она никогда не уедет из этого дома. После смерти дедушки она все еще цеплялась за эту мечту, но потом с бабушкой случился удар. И она осталась. Она была нужна бабушке. Они приятно проводили время, живя вместе, и старались извлечь из этого все самое лучшее. Бабушка больше не могла подниматься по лестнице, и они перенесли ее спальню в кабинет на первом этаже, а весь второй этаж остался в распоряжении Дженни. Иногда она представляла, что это верхний этаж какого-то дома в Сохо, но потом слышался стрекот сверчков или вой койота, и Дженни вспоминала: она в Авалоне.
— Здесь так здорово, — сказал Джоуи, обнимая ее рукой за талию.
Дженни улыбнулась иронии происходящего.
— Читаешь мои мысли.
— Я буду так по тебе скучать, — тихо признался Джоуи.
— Ты боишься? — спросила Дженни.
— Наверное, нервничаю. Но боюсь ли? — Он улыбнулся. — Я знаю, что этот срок в армии будет сложнее, ведь теперь я рейнджер, но это меня не пугает. — Его улыбка угасла. — Но… я покидаю тебя. Вот что меня действительно пугает.
— Почему это тебя пугает?
— Потому что сейчас все так хорошо. Я не хочу перемен.
Дженни помолчала, вдохнула горячий тяжелый воздух.
— Все меняется. Мы оба это знаем.
— Но если бы мы были вместе, мы бы менялись и росли вместе. — Джоуи рассмеялся над своими словами. — Я знаю, что несу чушь. Возможно, ты уедешь в город и превратишься в совершенно другого человека.
Дженни тоже рассмеялась, несмотря на то что эти слова встревожили ее.
— Я никуда не еду. Я нужна бабушке здесь. Ты должен понимать, Джоуи, я никогда ее не оставлю.
Джоуи наклонился и коснулся губами ее лба.
— Ей повезло с тобой. И мне тоже.
В тот момент Дженни почувствовала, что ей тоже повезло. В тот вечер по небу проплывала почти полная луна. Ее серебристый свет проливался на Джоуи и освещал его лицо, которое стало для Дженни дорогим и любимым. Какой подарок — встретить подобного человека! Человека, который любит ее, ни о чем не спрашивая, и чей главный страх — это разлука с ней.