Речная искусительница (Речная нимфа)

Кроуфорд Элейн

Пирс с изумлением наблюдал за каждым ее движением.

— Ты чувствуешь себя виноватой? Вот это новость! Дочь Луи Пэкинга терзается угрызениями совести!

— Не смей так говорить о моем отце, — прошипела Джорджи и погрозила кулаком. — Он всегда был хорошим отцом. Не то, что какой-то пароходный шулер. А что касается моего малыша, я его заберу…

— Нет, не заберешь. Ты не сбежишь на проклятый Юг вместе с моим ребенком.

— Проклятый Юг? Так это не из-за лошади ты, как угорелый, носишься по всему свету, ведь так? Почему-то ты боишься вернуться

в Луизиану, боишься кого-то там встретить? Или тебя мучит совесть?.. Конечно, так и есть. Это написано на твоем лице.

— Ты не видишь ничего, кроме того, что хочешь увидеть? Да что с тобой говорить? У тебя на уме одна ложь и какие-то махинации, — Пирс отвернулся и подошел к единственной в каюте двухспальной кровати, уселся на край и стал стаскивать ботинки.

— Ты что, надумал передо мной раздеваться?

— Ну, положим, я это делаю не в первый раз, Джорджи, мой мальчик!

— Неправда. Я никогда тебе не надоедала и не мозолила глаза. Разве я хоть раз нарушила твое уединение?

У Пирса вытянулось лицо, а потом он ехидно усмехнулся и покачал головой.

— Ну, конечно. Какой же я дурак. Одним движением он сбросил с ноги башмак и стал стаскивать другой.

Джорджи стала торопливо застегивать платье и направилась к двери.

— Пойду и попрошу еще несколько одеял. Я могу постелить себе и на полу.

— И не думай даже. Без меня ты не выйдешь из этой каюты.

— Я думала, мы уже все решили. Сегодня я пообещала, что никуда не убегу, если ты прекратишь караулить каждый мой шаг.

— Ну, да. Уж если ты пообещала, то непременно сдержишь слово, — саркастически усмехнулся Пирс и снял наконец второй башмак. — А потом, здесь шляется столько неблагонадежных мужчин, что ты наверняка нарвешься на неприятности. Ужинай и ложись спать. Сегодня был трудный день.

В замешательстве Джорджи перевела взгляд с самодовольного лица Пирса на постель.

— Я думала, ты собираешься играть в карты.

— Сегодня у меня больше нет настроения работать.

— Вы же не хотите, мистер Кингстон, чтобы лживое отродье Луи Пэкинга разделила с вами ложе? Конечно, вы до меня не снизойдете.

Пирс сидел с зажатым в руке ботинком, он смерил Джорджи ледяным взглядом и поднял руку.

На секунду Джорджи подумала, что сейчас он запустит ботинком в нее. Но он спокойно поставил его на пол.

— Если ты не сделаешь попытки удрать из каюты, тебе не о чем беспокоиться. Поняла? Не о чем.

Казалось, юбка Джорджи стала еще более громоздкой, когда она стала протискиваться мимо Пирса. Если ему нужна эта проклятая койка, пусть там и спит. Эконом намекнул, что на пароходе множество свободных кают. Ей надо просто протянуть время, поесть подольше и дождаться, пока Пирс заснет. А потом можно тихонечко ускользнуть. Ждать долго не придется. Ведь всю прошлую ночь Пирс просидел на жестком стуле в обнимку с подушкой.

У Джорджи в уголках рта заиграла коварная улыбка. Она представила, как Пирс будет метаться ночью по всему пароходу. Ей даже стало жаль беднягу.

— Закрой засов.

Услышав такую команду,

Джорджи подскочила от неожиданности. Ей очень хотелось ответить дерзостью и заставить нахала подняться с кровати и закрыть дверь.

Но по доносившемуся сзади шороху она поняла, что Пирс снимает брюки.

Джорджи с ужасом подумала, что если он сейчас пройдется по каюте полуобнаженным, ото всей ее решимости не останется и следа. И вообще ей совсем не хотелось возиться со скрипучей задвижкой. Пирс заснет. Зачем ей нужен лишний риск?

— Сейчас. Вот только поем, — сказала Джорджи медовым голосом. Она положила хлеб на поднос, взяла ложку и склонилась над тарелкой с тушеной говядиной.

— Я сказал, закрой дверь, — повторил свой приказ Пирс. Теперь в его голосе было еще больше металла. — Ты дождешься, что я привяжу тебя к своей руке.

Да, Пирс делал все, чтобы она его возненавидела.

Джорджи со звоном отшвырнула ложку, не обращая внимания на разлетевшиеся во все стороны брызги и повернулась к двери… Пирс сидел на кровати в одних кальсонах. Джорджи сделала вид, что его прекрасный мускулистый торс не произвел на нее ни малейшего впечатления.

Она с гневом отвернулась в сторону, быстро подошла к двери и с грохотом задвинула засов.

— Ну, что, доволен? — Джорджи, не теряя достоинства, возвратилась к прерванной трапезе.

Пирс ничего не ответил, наступило неловкое молчание. Джорджи впихнула в себя несколько ложек тушеного мяса. Она спиной чувствовала на себе пристальный взгляд Пирса. Несомненно, он за ней подглядывает. На всякий случай Джорджи взяла в руки стакан с молоком. Это, конечно, не ахти какое оружие, но пока можно обойтись и этим. Стараясь казаться безразличной, она медленно повернулась к Пирсу… Мерзавец повернулся носом к стенке и натянул на себя простыню. Он просто ее игнорировал.

Ну и хорошо. Тем хуже для него. Ей совсем не доставляло удовольствия, когда он смотрел на нее темным взглядом и думал о том, чего никогда больше не будет… если только!.. Нет, никаких если. Больше никогда.

Еда молниеносно исчезала с тарелки Джорджи. В каюте не было стульев. Не было даже коврика, чтобы прилечь. Придется либо уйти, либо лечь на кровать. Джорджи тщательно вытерла рот салфеткой и стала внимательно изучать обстановку. Она долго смотрела на спину Пирса. Его дыхание было ровным, все говорило о том, что он мирно отошел ко сну, несмотря на раздражающий гам, доносившийся из салуна.

Похоже, он был также привычен к обычной для парохода суматохе, как и сама Джорджи.

Ну, тогда его не так-то легко разбудить. Джорджи обследовала занавески на окнах и убедилась, что они не раздвигались. А грохотом ржавого засова можно и мертвого поднять из могилы.

Но, может быть… Она внимательно осмотрела каюту и увидела стоявший на умывальнике глиняный кувшин. Стукнуть его хорошенько по голове, тогда уж наверняка не скоро проснется.

Джорджи взяла кувшин из миски. Он был до краев наполнен водой. Таким можно и убить. Она отлила немного воды и вдруг остановилась.