Речная нимфа
Шрифт:
Жоржетта прищурилась, стараясь рассмотреть губы Пирса, и задалась вопросом, повторится ли это хоть когда-нибудь. Скорее всего нет, подумала она уныло. Вряд ли ему захочется постоянно приводить ее в чувство. Впрочем, в ее обмороке виноват в первую очередь корсет. Проклятая штука! Жоржетта мысленно поклялась, что никогда, ни за что на свете больше не наденет это дьявольское приспособление, и тут же сообразила, что просто вынуждена будет рано или поздно сделать это. Будучи джентльменом, Пирс несомненно ожидал, что настоящая леди должна и одеваться соответственно.
Настоящая
Тем временем Пирс поднялся по более крутому пролету лестницы и зашагал по верхней, сейчас совершенно темной и пустынной палубе к каютам команды. Остановился.
— Какая из дверей? — спросил он, наклоняясь к самому уху девушки.
Его горячее дыхание заставило тело Жоржетты затрепетать. «Вот что такое потерять голову от любви», — подумала она и едва нашла в себе силы ответить:
— Впереди, угловая…
Вскоре они достигли цели. Пирс осторожно поставил девушку на ноги. Пока она рылась в сумочке в поисках ключа, ее спутник бережно поддерживал ее за талию, очевидно, опасаясь нового приступа слабости. С ключом в руках Жоржетта зашарила по двери, но никак не могла найти замочную скважину. Пирс молча накрыл ее руку своей, направил в нужное место и помог повернуть ключ — нет, он точно считал ее ни к чему не пригодной!
Дверь открылась, внутри было темно. Жоржетта замерла на пороге: она не хотела оставаться в одиночестве и тем самым закончить чудеснейший день своей жизни. Но что делать? В сущности, точка была поставлена уже тогда, когда она по нелепой случайности упала в обморок в самый неподходящий момент. Она собрала все свое достоинство, чтобы проститься как подобает:
— Это был чудесный день, мистер Кингстон. Не припомню, когда еще мне было так весело. Благодарю вас и прошу прощения за то, что все испортила. Надеюсь, вы на меня не в обиде.
Кончики пальцев щекотно коснулись подбородка и приподняли его. Жоржетта заглянула в серьезные глаза Пирса, и все ее существо безмолвно закричало: «Да, о да! Поцелуй меня снова!»
— Нет, мисс Пакуин, это я благодарю вас за чудесный день. Вы и представить себе не можете, что он для меня значил.
Ее дыхание участилось.
— Лучше нам поскорее расстаться, и я уйду… пока еще способен сделать это.
Пирс отнял руку, повернулся и сделал шаг в сторону. Паника охватила Жоржетту, и она вцепилась в его руку:
— Постойте!
Он остановился и повернулся.
— Если я дам слово, что дело не дойдет до обморока, вы меня поцелуете?
Вопрос вырвался прежде, чем она поняла, что наделала, и испугалась. Пирс и в самом деле застыл, видно, неприятно пораженный ее легкомыслием, и несколько мгновений она с ужасом ждала чего-то… отповеди, быть может. А потом все произошло очень быстро, и она оказалась в своей каюте, в его объятиях, и услышала звук захлопнувшейся двери. Пирс осыпал поцелуями ее лицо, шею, плечи и наконец прильнул к губам.
Чувство пронзительного, острого счастья охватило Жоржетту. Она зарылась
— Что? — спросил Пирс, тотчас отстраняясь. — Что, опять?
Волна головокружения налетела и отхлынула, воздуха катастрофически не хватало.
— Я не знаю… может быть… — прошептала девушка.
— Повернитесь! Нужно наконец избавиться от этого орудия пытки.
Не дожидаясь, пока она подчинится, он повернул ее, в мгновение ока расстегнул пуговки платья, ослабил завязку нижних юбок и рванул шнуровку корсета. Вскоре, бог знает каким образом, он вытянул ненавистный предмет туалета из-под платья и отшвырнул в сторону.
— О, благодарю вас! — произнесла Жоржетта, почувствовав необычайное облегчение.
Потом она осознала, что руки ее спасителя так и остались под платьем и что он целует ее обнаженную спину. Она замерла, но лишь на мгновение. Боже, как это было чудесно! Руки под платьем пробрались вперед и легли на грудь, сжимая и поглаживая соски. Еще минуту назад Жоржетте казалось, что более сладостные переживания просто невозможны, и вот она поняла свою ошибку. Потрясенная до глубины души, она вновь ощутила слабость и всем телом откинулась назад, ища опоры.
Она слышала шепот над самым ухом, но не могла разобрать ни слова. Кровь не просто бежала по ее жилам, а неслась, воспламененная до предела.
Внезапно все ее нижние юбки вместе с обручами кринолина скользнули вниз по ногам и легли на дощатый пол каюты.
— Так гораздо лучше, — тихо произнес Пирс, вновь прижимая ее к себе. Теперь их разделяло тонкое белье.
Он приподнял девушку, отступил от груды юбок на полу и снова опустил. Жоржетта ощутила, сколько силы было в этом бережном движении. Пирс склонился ниже, к впадинке между ключицами, но прикоснуться к ней губами ему помешал высокий крахмальный воротничок рубашки.
— Немного ослабить его не помешает, — прошептала девушка, поворачиваясь и расстегивая верхнюю пуговицу.
— И даже поможет, — со смешком подтвердил Пирс.
Он привлек ее к себе, и сквозь то немногое, что на ней оставалось, она ощутила все его тело и в особенности выпуклость на брюках. Сознание, что именно на нее он так реагирует, заставило Жоржетту затрепетать, но не от испуга или смущения. Пожалуй, ничто так не отличало ее от благовоспитанных юных леди, как знакомство, пусть даже чисто теоретическое, с мужской физиологией. Маскируясь под парнишку, она проводила немало времени среди мужчин. То были юнги, подручные из доков, матросы и разнорабочие. Само собой, разговор в их среде, о чем бы ни зашел, возвращался к женщинам и потребностям плоти, а уж перемены, происходящие с мужским телом, обсуждались необычайно подробно.