Red is my favourite colour
Шрифт:
Что же ты делаешь, Себастьян? У тебя почти на руках умирает сестра, а ты развлекаешься с девчонкой? Ты урод, ты ничтожество, а перед тобой кто? Та, кто не может остановить?
Почему она не вмажет мне пощёчину, я ведь переступил все возможные грани? Каждый день красные, жадные до боли языки пламени лижут мою истерзанную душу. Они упиваются моим ядом, моим страхом, моим гневом, а теперь и моей страстью.
Как она не понимает, что мне необходимо помочь сестре — это вопрос жизни и смерти? Я готов убить любого, кто встанет у меня на пути, и даже осквернить эту шёлковую кожу Круцио, если понадобится.
Когда Анна поправилась,
Однако, когда я увидел её на руках Уизли в нашей гостиной, я опешил: неужели она нашла мне замену? Теперь будет бегать за ним, а не за мной? И почему этот придурок вечно появляется там, где его совсем не ждёшь? Чёрная, костлявая рука ревности с силой тянула меня за волосы на затылке, заставляла задирать выше подбородок, тянуть губы в жуткой улыбке, широко распахивать глаза, рычать от боли.
В Больничном крыле, после того самого вечера наваждения, я подумал, что лучшим вариантом для меня будет переключиться на кого-то другого. Начать присматриваться к тому, с кем бы я мог не терять голову, не ревновать, не истерить, готовый убить любого, кто вызовет подозрения. Сейчас я понимаю, что поступил с Самантой как настоящий кретин, как тот самый высокомерный эгоист. Один Мерлин знает, что у неё в голове, что она себе надумала о нас…
***
Сейчас я прокручивал про себя кадры болезненных воспоминаний, которые оставили неизлечимые рубцы на моём сердце, и от осознания своего безвыходного положения захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.
Слыша эти всхлипы, наблюдая, как горькие слёзы падают сквозь пальцы на бархат юбки, делая его ещё темнее, я снова вспомнил то чувство. То желание убивать, калечить и рушить всё, что попадётся на пути ради дорогого человека. Мне захотелось схватить Уизли за его цыплячью шею, вырвать его длинный язык, размозжить тупую рыжую голову о каменный пол. Я чувствовал, как кровь закипает в венах. Сколько я погубил людей из-за любви к Анне? Чего только стоит смерть невинного дяди Соломона. Этот грех мне не искупить никогда. Когда я люблю, я совершаю неоправданные поступки. Когда я люблю, я не вижу перед собой никаких препятствий, ослеплённый желанием. Страстью. Местью. Ревностью. Мне надо исчезнуть, чтобы больше никому не причинять зла. Чтобы не доставлять ещё больше бед Амелии.
Я решительно повернулся к ней, мягко дотрагиваясь до вздымающегося плеча. Она неохотно оторвала ладони от лица и посмотрела своими красными заплаканными глазами сквозь запотевшие стёкла очков прямо в душу. Мерлин, я готов убить за её слёзы. Еле держа себя в руках от гнева, я натянул улыбку и, не придумав ничего лучше, заправил мокрую прядь её волос за ухо — настолько нежно, насколько умел. Она недоумённо наблюдала, как я встал, готовый уйти. Вдруг вспомнил кое-что и, выудив из кармана брюк её заколку, быстро вложил ей в руки, пока она ничего не сообразила, и спешно ушёл, не забрав свой пиджак. Ей не стоит связываться с таким монстром, как я.
Я ураганом ворвался в гостиную Пуффендуя, где всё ещё царил хаос — никто ничего не понимал, кое-кто разошёлся по комнатам, а кто-то всё ещё сидел и чего-то ждал. Я не обратил внимания ни на Натсай с Поппи, что-то жужжащих мне на ухо, ни на Уизли, столбом стоящего посреди гостиной, ни на Оминиса, в кои-то веки сохраняющего гробовое молчание. Просто схватил Саманту за руку и потянул за собой, а она и не сопротивлялась —
Уже у Когтеврана я остановился, блуждая взглядом по её лицу, полупрозрачной блузке, спускаясь ниже к юбке, откуда выглядывали красивые коленки. «Ничего не чувствую, чёрт побери!» Закрыл глаза, пытаясь представить самые откровенные сцены с её участием, на которые только было способно моё воображение, но снова ничего. Она шумно дышала мне в ухо, и от этого было неловко и как-то неестественно мерзко. Всё не так, как было тогда, в пещере или Крипте. Я с отчаянием ударил ладонью о стену, понимая, что мои догадки были верны. Я влюблён, и это уже не исправить. Значит, остаётся одно.
— Ты спрашивала меня, какой мой любимый запах. Так вот, я люблю лимоны. Прости меня, Сэм, — и я, ни разу не подняв на неё глаз, развернулся и быстро ушёл, как нашкодивший ребёнок. Как настоящий чёртов трус.
До отбоя оставалось ещё десять минут, так что я со всех ног бросился в кабинет Матильды Уизли. Дай Мерлин, чтобы она сидела там, как сидит обычно допоздна.
Предварительно не постучав в дверь, я залетел в кабинет. Профессор подняла на меня отсутствующий взгляд и даже ничего не спросила, ладонью указывая на стул напротив. Я остался стоять, только опёрся руками о гладкую столешницу, чтобы не свалиться от вскруживших голову эмоций.
— Профессор, я хочу перевестись в Ильверморни. {?}[Школа магии в Северной Америке]
Комментарий к 15. Горсть каштанов
Буду рада, если прочтёте отдельно полное стихотворение Себастьяна: https://ficbook.net/readfic/01898e53-e6dc-7e15-8943-31f45f0f1bc0
Ваши «жду продолжения», лайки и комментарии невероятно мотивируют, спасибо! :3
========== 16. Душа моя ==========
Комментарий к 16. Душа моя
Очень ответственная для меня глава из-за ОМП ?
? Марсель – Туда где
? Иван Дорн – Целовать другого
? Дипинс – Этажи
Приятного чтения ??
1888 г.
— Вы уже достаточно взрослые, юные леди, поэтому мы решили провести важную для вашего будущего воспитательную беседу, — миссис Морган, наша главная воспитательница, повела рукой, давая нам всем знак присаживаться, и сама со скрежетом отодвинула свой стул.
Большинству из присутствующих уже исполнилось четырнадцать, но мне и моей подруге Асе было по тринадцать, так что мы сразу почувствовали себя неуютно, догадываясь, что намечается беседа на щепетильную тему. После того, как все девочки успокоились, миссис Морган продолжила:
— Как вы знаете, вы достигли того возраста, когда уже можно и нужно, — она интонацией подчеркнула последнее слово, — задумываться о замужестве.
Я неловко переглянулась с Асей, обмениваясь с ней багрянцем на щеках. По залу прошёлся еле слышный нервный смешок, из-за которого вторая воспитательница топнула ногой. Да она и сама покраснела до мочек ушей, ведь была немногим старше нас.
— Перед выпуском мы с остальными воспитателями и педагогами позаботимся о том, чтобы каждой из вас досталась подходящая партия, а пока вы должны кое-что для себя уяснить, — она грузно поднялась из-за стола, завела руки за спину и стала прохаживаться вдоль рядов, пока мы все вжимали головы в плечи, боясь поднять на неё глаза.