Редхард по прозвищу "Враг-с-улыбкой"
Шрифт:
Жаль, что Огонек не с ним. У него было феноменальное, выше звериного, чутье на опасность. Вот бы кому недурно прочесть присланные Редхарду письма! Но и тут не получалось — если послать письмо Ролло, ответа придется ждать месяц, скорее всего. А сроки выполнения задания, оговоренные в письме, уже начинали торопить Врага ехать в сторону Веселого Леса, который, честно говоря, неплохо было бы переименовать в Покойницкую Чащу или Мертвец-бор.
Странно. Срок в письме. Словно его всеми силами торопили приехать. Но к чему такая спешка? Ведьм в Веселом Лесу хватит лет на пятьсот, а задание поймать и покарать одну из них — чистая
Редхард отхлебнул чаю, осмотрелся. На этот раз он остановился в приличной гостинице, где обычно останавливались богатые торговцы или путешествующие дворяне, не успевшие до ночи попасть в родовые гнезда. Чай был превосходен, Редхард сделал себе заметку купить тут чаю перед отъездом, прислуга вышколена, пол чист, огонь горел в полную силу в камине. Ни пьяных криков, ни безобразных в убогости своей драк не было. Идеальное место подумать и спокойно отдохнуть перед новым делом. Ролло Огонек умер бы тут со скуки, подумал Редхард, он бы завыл еще в передней и убежал бы в самый громко гудящий кабак для грузчиков и возчиков. Он любил споры, шум и драки, любил крепко выпить и хорошо поесть, а в той обстановке, в которой сейчас сидел Редхард, ему бы кусок в горло не пошел, хотя и готовили тут отменно.
Что-то много нынче думается про Ролло. Что это, страх оказаться в Веселом Лесу одному? Страх? Редхард сморщился. Он не был самоубийцей, но страха был лишен почти начисто, болезненное бесстрашие его волновало Ролло, когда они работали в паре. Со временем он научился не лезть зря на рожон, а еще чуть позже — четко понимать, где рожон, а где нет, а где верное самоубийство.
Редхард пальцем поманил к себе симпатичную служанку, спросил, сколько с него. Кинул на стол серебряную монету, отказался от сдачи, дав тем самым девчонке на чай около тридцати медяков, почти половину стоимости своего ужина. Взял со стола чайник с жаровенкой и поднялся наверх, где были комнаты для гостей.
Он посидел у камелька в своей уютной комнатке с широкой кроватью. Странно. Он никогда не хотел иметь свой дом. Перекати-поле, он всегда рассчитывал на гостиницы, постоялые дворы, кабаки, дома добрых людей, но своего угла у него не было и не хотелось. Он долго, не мигая глядел в угли камелька, попыхивая своей изящной черной трубкой с чашечкой в виде головы смеющегося сатира (даже с маленькими рожками!), потом встал, сунул трубку в карман, проверил, заперта ли дверь, заглянул в шкап для одежды, посмотрел под кровать, подергал ставни. Скинул сапоги и кафтан и, не раздеваясь дальше, лег на спину, как можно выше пристроив подушки. Он полусидел на кровати. До рукоятей меча и шпаги тоже было рукой подать. Так спал по ночам Редхард по прозвищу «Враг нежити». Он задремал.
Окно с грохотом распахнулось, пламя прикрученной лампы мигнуло и чуть не сорвалось с фитилька. Враг открыл глаза — в ногах его, казалось, прямо из ночного полумрака соткалась фигура женщины умопомрачительной красоты. Она лукаво, хищно улыбнулась, показав ослепительно сверкнувшие в свете лампы, острые зубки и протянула руки в сторону Редхарда. «Ведьма» — автоматически отметил событие мозг охотника.
— Стой на месте,
— Стреляй! — подзадорила она.
— Не бойся, с этим всегда успеется, — успокоил ведьму Редхард, — женской красотой меня пронять трудно, поверь мне. Хотя тебе это почти удалось. Но, думаю, если сдернуть с тебя личину, появившееся вызовет азарт только у вурдалака.
— А мужской красотой? — нечисть явно издевалась. — Я могу стать роскошным юношей! Какая пикантная подробность — враг нежити предпочитает мужские ягодицы! А может, не их, а…
— Ты все же решила проверить, выстрелю я или нет? — усмехнулся Враг. Он вскинулся на постели, оказавшись прямо напротив ведьмы и оба огнебоя ледяными горлышками прильнули к ее соскам.
— Я пошутила, — негромко сказала ведьма, — я знаю о тебе больше, чем ты думаешь и среди твоих пороков нет тяги к мужской любви. Я в самом деле много о тебе знаю. От твоего друга… — она примолкла и Редхард сильнее нажал на ее груди стволами «огнебоев».
— От какого друга? У меня нет друзей в этом мире, — спокойно сообщил он ей.
— Жаль. Тогда мы зря сожгли его фруктовый сад и похитили его самого. Хотя сжечь сад — это всегда красиво, особенно когда владелец уже предвкушает уборку урожая! — она гортанно усмехнулась. Молодое лицо Редхарда перекосило от бешенства, а глаза налились мертвой, ледяной зеленью.
— Ролло! — негромко взревел он.
— Да, мой юный Редхард Враг, Ролло Огонек ждет тебя в Веселом Лесу.
В следующий миг «огнебои» Редхарда упали на постель, а на шее ведьмы как бы сама собой петлей затянулась серебряная струна, возникшая в руках Врага казалось, ниоткуда. Редхард, на время лишив ведьму ее силы, ожидал увидеть ее настоящий облик — старой горгульи с бородавками, но лицо ее совершенно не изменилось, фигура тоже.
— За такие новости положена награда, — голос Редхарда был холоден, но вторая рука обвилась вокруг талии женщины, и он швырнул ее на кровать.
— Нет! Нет! — бешено шипела женщина, когда он задрал ее юбку почти к обнаженным грудям и рывком раздвинул ей ноги. Он знал, что для ведьмы мука плотская любовь человека, а те ведьмы, которые еще жили среди людей и таились, очень быстро изводили своих мужей, когда их силком выдавали замуж. Сатир, Лесной Шутник, да хоть Нежить — только не человек! И он прекрасно знал, что то, что он сейчас делает — не банальное насилие, а страшное, невыносимое унижение, которое может толкнуть ведьму даже на самоубийство.
Но что-то мешало ему. Нет, вопросы морали Редхарда волновали мало. Но что-то внутри него просто взвыло, протестуя и он не стал спорить. Ногой он сбросил ведьму с постели, растрепанную, в разорванном платье, в задранной юбке, гологрудую, вскочил сам, высунул ведьму головой вперед по пояс в окно и дал здоровенного пинка, от которого она с воем вылетела из комнаты. Когда он успел снять струну с ее шеи, чтобы не отрезать голову за всей этой акробатикой, не сказала бы и сама ведьма. О сохранности же ее ребер он беспокоился мало. Враг высунулся в окно, под ним медленно вставала в куче соломы, ведьма.