Редкая птица
Шрифт:
Только вот спешить нам некуда. А тебе – и подавно.
Очень хочется ему нагрубить. Но пионерское детство не позволяет.
– Так бывает, – роняет Володя-Ларсен. – Легавые, они легавые и есть. Их как собак: одних на ищеек готовят, других – на волкодавов, третьих – людей душить.
На кого попадешь.
Это он честно. Без балды.
– У нас ты не дури, пожалуй. У нас Хасан – большого таланта мужчина. В своем роде. Молодец-Бест хмыкает:
– Да этого «супера» любой из моих пришьет.
– Врешь. Не любой. А
– Я не зверь. Я – птица.
– Птица? – Ага.
– Какая?
– ~ Редкая. Потому что – вольная.
– Воля… Слаще ее нет. Что ты о доле знаешь – у Хозяина не был.
– Не был. Каждому – свое.
– Только Богу – Богово.
Володя плескает себе в стакан коньячку, глотает махом. Хасан несет ему новую кружку чифиря. Передвигается он бесшумно, как кошка, и, наверное, как и кошка – чувствует обстановку. Смотрит он перед собой или в пол, а потому засекает малейшее движение, вступающее в диссонанс с общей обстановкой. Ларсен прав – большого таланта мужчина. На тоненьком пояске под легкой курточкой – набор ножей в замшевых ножнах, закусочку порезать или человечка за Лету переправить – это уж по обстоятельствам. Судя по всему, Хасан – Ларсенова «номенклатура».
– А к нам чего залез? – не унимается старикашка. – Сидел бы тихо, не светился, может, и сошло бочком, раз ты такой невиноватый. За смертушкой-то гоняться негоже, когда надо – сама тебя найдет.
Ну вредный дед! Самого-то, поди, хлопцы Люциферо-вы давно заждались, о душе бы подумать, – нет, неймется ему!
– Под лежачий камень коньяк не течет.
– Коньячок любишь?
– Компанию.
– С девочками?
– Притухни, дед, – резко обрывает его Ларсен. – Имеешь что сказать, скажи, а попусту не баклань.
Старикашка покраснел от досады, но заткнулся.
– Раз ты уж сюда дошел, Олежек, давай разбираться. Если не ты Ральфа замочил, то кто?
– Может, и вы.
– Я?
– Почему нет? Или красавчик Бест. Или – дедок. Бест невозмутимо принялся за очередное яблоко. Дедок заерзал:
– За такое, фраерок, на зоне…
– Увянь, я сказал! – бросил Ларсен. – Зачем?
– Наследство у Ральфа немалое. Ни тебя, ни дедунчика я в городке раньше не встречал.
– А это не важно. Ральф был мой человек. И При-морск – мой городок.
– Вотчина?
– Вроде того. И власть здесь моя.
– Полная?
– Полная – у Господа. У меня – достаточная. То, что Ларсен – персона высокого ранга, понятно.
Судя по всему – вор в законе. А может, чего повыше, в этих титулах и должностях я профан.
– Если бы Ральф мешал, я бы его устранил – безо всех этих выкрутасов. Так что – в «молоко» попал.
– Прокрутим такой вариант, – предлагаю я. – Должность у Ральфа доходная, работка – не сильно пыльная. И вот объявляется в городке группка, находит некий сверхприбыльный бизнес, организационно самостоятельна…
– Плохо ты
– А я и не говорю, что их не заметили. Но Ральф был мужчина занятой, мог поручить разобраться ближнему помощнику какому, вот хоть бы Бесту. Помощник потолковал, смекнул свою выгоду. Доложил Ральфу: дескать, «таможня дает добро», ребята готовы сотрудничать, выплачивать немалый процент и все такое. А на самом деле процент идет мизерный, ребята расширяются и претендуют на главенство в городке. И помощник Ральфов им – не чужой человечек уже.
– Не связывается. Если это помощник, вот хоть бы Бест, – Ларсен хмыкает, – то он знает, что за Ральфом мы стоим. При таком раскладе для него на чужих начать работать – все одно что под «вышку» подписаться. Только без судебных проволочек.
– Связывается. Помощник убирает Ральфа, начинается крутая разборка с чужаками, которую они якобы и затеяли, и тут наш двойничок имеет полную возможность проявить себя: с непритворным рвением отстоять ваши интересы, перестрелять верхушку чужаков и заслуженно занять место Ральфа. А ваши потери компенсируются прибылями от дела, какое чужаки уже поставили на ноги. Красиво?
– Твоя роль?
– Детонатор. Меня подставляют, я начинаю активничать и расшевеливаю обе стороны. Потом меня убирают, а с «жмурика» – какой спрос? И еще: у меня вопрос.
– Ну?
– На кого работает Кузьмин?
– От многия знания многая печали, – вздыхает дедок.
– Кузьмич – правильный мент, – не обращая на дедка внимания, отвечает Ларсен. – Нас он устраивает.
– Так правильный или устраивает?
– Потому и устраивает, что правильный. Беспредела никому не нужно, ни ему, ни нам. Ты закончил?
– Пока да.
– Чайку?
– Хорошо бы.
Закуриваю, прихлебываю чифирек. Чем не милая компания? Мучает лишь один вопрос: как мне с ними расстаться к обоюдному удовольствию?
– Что скажешь, Бест? – спрашивает Ларсен.
– Связно излагает. У меня к тебе, Дрон, тоже вопрос: на кого работаешь ты?
Вспоминаю давнишнее пожелание Кузьмина и отвечаю честно:
– А я не работаю. Отдыхаю.
– Ну отдыхай. Пока. И послушай, что я скажу. Наконец-то молодец разговелся: хлопнул рюмочку коньячку и закусил долькой лимона.
– Все, что ты тут изложил, имело бы смысл, если бы Ральфа убрали тихо и разборка проходила втихую, между заинтересованными сторонами. Скажем, скончался бы Ральф «от сердечного, приступа». А так в разборку замешиваются еще две официальные силы; милиция и служба безопасности. Что опасно и для пришлых, и для нас. И в любом случае – невыгодно. Это – первое.
Второе: кому-то выгодно не просто завязать разборку, а в ходе ее уничтожить все существующие в городе структуры, можешь назвать их криминальными – от этого суть дела не меняется.