Редкие и драгоценные вещи
Шрифт:
— О! — Я ахнула от его резкого, но прекрасного вторжения, испытывая сексуальный жар и ощущение чрезвычайной полноты, которое граничило с болью, но не переходило в нее. Просто готовилась к настоящей интенсивности, которая должна была наступить, как только он начнет входить и выходить из меня длинными, целенаправленными движениями. Я начала дрожать, почти сходя с ума от ощущений настолько сильных, что едва могла дышать.
— Все в порядке, моя красавица? — Прошипел он мне в затылок. Щетина царапала мою кожу, когда он уткнулся подбородком мне в плечо и не двигалась, ожидая ответа. Он искал как моего, так
Я бы бесспорно всегда отдавалась ему. Я так сильно этого хотела.
— Да-а-а. — Я откинула голову назад, не в силах произнести хоть что-либо. Мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы держать себя в руках, пока я не разлетелась на миллионы кусочков. Наше объединение казалось таким непреодолимым.
— О, черт, да. — Он запустил одну руку в мои волосы и начал двигаться внутри меня, длинные осторожные скольжения горячей мужской плоти пронзали с изысканной неторопливостью. — Так хорошо, детка... — Он стонал при каждом толчке, глубоко наполняя меня, увлекая за собой в эротическое, полное похотью путешествие ощущений. — Ты такая красивая... и чертовски потрясающе сексуальна, — пропел он, работая своим членом с мастерством, которое я знала и любила. Овладевая мной полностью, обнажая каждую частичку меня.
Я услышала в его голосе и что-то еще. Своего рода отчаяние — неистовое желание слиться со мной воедино. Темное желание, чтобы его тело охватило мое целиком, чтобы стереть все границы и не было видно, где заканчивался он и начиналась я. Его член, пальцы, язык, его дыхание и сперма — все, чего я хотел.
И вот, Итан брал меня, пока не вознес на высочайшие вершины освобождения, и держал в руках, пока оно разбивалось на миллиард осколков мерцающего великолепия. Он стер мои крики своим ртом и отдал еще больше себя, его член набух до иррациональной твердости, готовясь к взрыву. Он говорил мне разные вещи, когда кончал, признания в любви до трепета и обожания только для меня, он наполнил меня собой.
***
3 января
Лондон
Наблюдая, как Бринн накладывает макияж, я не мог оторвать глаз. Я надеялся, что она не заметила, что наблюдаю за ней, потому что не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко. Я знал, она немного волновалась, потому что ее тело сильно изменилось. Но сейчас моя девочка казалась еще прекраснее, чем когда-либо. Наша маленькая птичка росла вместе с ней, и теперь ей было тридцать две недели, она была крошечным человечком, который теперь постоянно толкался, извивался и брыкался.
— Тебе лучше начать собираться, иначе мы опоздаем. Планы тети Мари никого не ждут, — она замолчала, не отрывая взгляда от зеркала, где она накладывала какую-то темную подводку вокруг глаз. На ней был короткий черный кружевной наряд, от одного взгляда, на который мне стало не по себе, но она была одета только наполовину.
Я быстро понял, что лучше всего придерживаться плана, иначе мы никогда не успеем на ужин в честь Дня Рождения папы. Поэтому я заставил себя подумать о чем-нибудь совсем не возбуждающем — работе. Это не заняло много времени. Забота юного принца Кристиана Лауэнбургского в XT Europe, безусловно, помогла остудить мой член. До моей поездки
Гребаная нелепая работа.
— Лучше погляжу на тебя, — сказал я ей.
Она издала тихий звук.
— Ну, моя попка становится больше с каждой секундой, вместе с животом. Надеюсь, что она не выиграет. В конце этой поездки я хочу ребенка, а не большую задницу. — Она посмотрела на меня в зеркало, и выражение ее лица мало что выдавало из того, что было у девушки на уме. Моя девочка была все такой же загадочной. Тем не менее, мне нравился эта ее черта.
Это придало мне еще больше решимости подобраться к ней как можно ближе, чтобы я мог потрогать, попробовать на вкус и впитать в себя каждую доступную клеточку. Моя потребность в Бринн была все так же сильна, и я не сомневался, что это когда-нибудь изменится.
— Твоя задница — само совершенство, и ты никогда не услышишь, жалобы от меня на то, что мне нужно за тебя ухватиться. — сказал я, медленно подмигивая ей и похотливо ухмыльнулся. — Отсюда, сзади, ты даже не выглядишь беременной. — добавил я, подходя к ней, руки скользнули вперед и легли на ее выпуклость. — Я должен сделать это, чтобы точно знать, что у тебя здесь что-то есть, — произнес я, положив ладони на упругую округлость нашего ребенка, набирающего силу внутри нее.
Она откинулась назад и всем своим весом прижалась ко мне.
— О, там действительно что-то есть, — сказала она, — то, что ты туда положил.
Я тихо рассмеялся у нее за спиной.
— Кстати, мне действительно понравилось это делать.
— Кажется, я припоминаю, — сухо сказала она. — О, тебе это тоже понравилось. — Я скользнул руками вверх к ее сочной груди и взял по одной в каждую руку, мягко сжимая. — Теперь это... совсем другая история. Они сильно изменились, и мне чертовски нравится эта трансформация.
— Я заметила. — Она на мгновение закрыла глаза и наклонила голову, просто позволяя мне прикасаться к ней по желанию. Всегда так легко отдавалась мне и моим безумным потребностям.
— Ммммм... ты кажешься мне идеальной, миссис Блэкстоун, и всегда будешь.
— Я когда-нибудь говорила тебе, как сильно мне нравится, когда ты называешь меня миссис Блэкстоун? — Лениво спросила она, оценивая меня своими прекрасными глазами.
— Да, несколько раз. И я рад, что тебе нравится твое новое имя, — я улыбнулся ей в ответ в отражении. — Я знаю, мне нравится говорить тебе это. Знаю, мне нравится, что мое имя теперь твое. Я многое люблю... сейчас.
Она протянула руку, чтобы погладить меня по щеке, все еще глядя в зеркало.
— Но у тебя тоже будет новое имя. Скоро у нас появится кое-кто, кто будет знать тебя только по одному имени, и это не Итан.
— Папа.
— Да. Теперь ты чей-то папочка. — Она мягко улыбнулась, со смесью счастья и, возможно, легкой грусти при мысли о своем собственном отце. — Ты будешь лучшим на свете. — прошептала она.
Бринн всегда поражала меня своей щедростью. Это дар — с такой любовью отдавать несмотря на собственное горе и потерю. Храбрая. Сильная. Великолепная. Я поцеловал ее в затылок и положил подбородок ей на плечо, мы оба уставились в зеркало над туалетным столиком.