Редкие и драгоценные вещи
Шрифт:
— Итан! Вставай, парень! Мы хотим отправиться на пробежку по пересеченной местности!
Я моргнул, взглянув на прикроватные часы. 3:12 ночи. Спотыкаясь о теплую постель, я открыл дверь и обнаружил, что мой юный подопечный полон сил и широко улыбается.
— Сейчас? — рявкнул я. — Ты сейчас идешь бегать, Кристиан? — Возможно, я надеялся, что он мне снится, но, к сожалению, знал, это не так.
Он засмеялся.
— Да, чувак, одевайся. В противном случае день потрачен впустую. Мы отправляемся сейчас и сможем подняться на вершину к рассвету. Мне нужно немного выпустить пар перед завтрашним днем.
—
— Это была просто моя сказка на ночь. — Он радостно пожал плечами и покачнулся на цыпочках, выглядя взвинченным и стремящимся поскорее тронуться в путь. Я сильно сомневался, что он принимал что-либо, потому что, если бы это было так, его бы дисквалифицировали за допинг и его карьера сноубордиста закончилась. Я думаю, это было просто его природное изобилие... и то, что парню было девятнадцать лет. Боже правый, чушь собачья. Если наш ребенок будет таким гиперактивным, мне крышка. С таким же успехом можно было бы раньше времени оказаться в могиле и покончить с этим.
Я покачал головой и закатил глаза.
— Дай мне минутку, чтобы собрать вещи, хорошо?
— Конечно, чувак. — Он снова ухмыльнулся, и впервые в жизни я почувствовал себя старым.
***
Кристиан и его свита из четырех соотечественников выбрали глубокий снег недалеко от трассы, но я не позволил этому создать у меня ложное чувство безопасности, потому что прекрасно понимал, это связано с риском. Я сразу сказал им перед тем, как мы отправились в путь, чтобы они взяли с собой лопату и набор зондов, а также маячки. Я видел, как люди впадают в эйфорию в глуши и не замечают опасности. Снежный покров может меняться так быстро, и на участке всего в несколько футов могут встретиться другие условия. Я был свидетелем того, как лыжники катались по склонам прямо рядом с лавиноопасными горками, как будто это было совершенно обычным делом. Некоторые из них в конце концов умерли именно из-за таких мыслей.
— Помните, что я сказал — направьте свою доску на любые деревья или гребень горы, если услышите ревущий звук позади себя. — Я внимательно осмотрел каждого. — И не сбавляйте скорость. Продолжайте ехать, несмотря ни на что.
Кристиан хихикнул, его глаза смеялись надо мной.
— Да, папа, — сказал он. Я заметил, что цвет его глаз был похож на цвет глаз Бринн. Они менялись в зависимости от освещения и разных оттенков одежды. Это заставило меня скучать по ней еще больше.
— Я серьезно. Будет не до смеха, когда дойдет до лавины.
***
Третий заход за пределы трассы, который они выбрали, был не слишком удачной перспективой. Я сказал им «нет». Слишком много свежего снега с небольшим количеством времени для оседания равнялось слишком большому риску.
Парни не согласились и были одержимы идеей спуститься вниз. Лукас и Тобиас позвонили на первый канал и отключились прежде, чем я успел им перезвонить. Джейкоб и Феликс
— Черт возьми, Итан, если не сейчас, то когда? — радостно крикнул Кристиан, прежде чем спуститься вниз, его неоново-зеленая куртка была у меня на виду.
В тот момент мой выбор был сделан за меня, и я должен был последовать за ним.
Я не уверен, кто это спровоцировал, но я услышал рев еще до того, как увидел облако.
Это плохо.
Я направился к зарослям деревьев, ухватился за самое большое, какое смог найти, и держался. Вихрящийся порыв снега сдул меня с дерева и отправил кубарем вниз с горы. Я потерял что-либо или кого-либо из виду и мог только молиться, чтобы парни отъехали от лавины в безопасное место.
Сильно ударившись ниже пояса, я услышал треск. Никакой боли, только осознание того, что ты застрял на выступе скалы. Выступ, который спас меня от того, чтобы быть погребенным второй волной, последовавшей примерно через минуту.
***
Когда я открыл глаза, то увидел небо, что было хорошим знаком. Это означало, что я не был погребен под толщей снега. Я мог дышать. Я посмотрел вниз и понял, из-за чего был этот щелкающий звук. Мой левый ботинок был повернут на 180 градусов. Я знал, что, вполне вероятно, у меня перелом. Блядь. Я с трудом заставил себя сесть и оценить местоположение.
Меня отбросило так далеко от главной горки, что в поле моего зрения не было ничего, кроме белых полос. Яркие красные капли брызнули на снег. Я почувствовал щекотку на щеке, но сквозь перчатки не мог определить, откуда идет кровь.
Первым делом нужно было активировать маяк, что я и сделал, после чего проверил свою ногу. Чертова штука была разбита. Этого не должно было случиться. Доска давно отвалилась от меня при спуске с горы.
Я глубоко вздохнул и схватился за икру. Досчитал до трех, повернул ее туда, где она должна была быть... и вырубился.
***
Так холодно. Я отметил ледяную температуру, но понятия не имел, сколько времени прошло. Могли пройти минуты. Или часы. Хотя, вероятно, не несколько часов. Несколько часов здесь, наверху, убили бы меня от переохлаждения. Неужели я умирал?
Нет, нет! Я отказывался в это верить. Мое тело могло выдержать большее, чем это, и выдерживало в прошлом. Я был сильным. Я не мог умереть. Я должен был вернуться к Бринн и нашему ребенку. Я не мог оставить их. Они оба нуждались во мне. Я пообещал ей, что вернусь. Я не собирался умирать здесь, наверху.
Все, что мне было нужно, — это согреться. Тепло. Бринн была теплой. Самым теплым местом, которое мог себе представить, была Бринн, обнимавшая меня, когда я занимался с ней любовью. Бринн была моим теплым, безопасным местом с самого начала. И даже если сознание в то время этого не знало, мое сердце, безусловно, знало.
Я направился туда, где мог чувствовать ее тепло…
...Я осознал момент, когда она вошла в комнату. Настоящая Бринн Беннетт во плоти была еще более пленительной, чем на портрете, который, к счастью, теперь принадлежал мне. Она отпила шампанское и изучила свое изображение на стене галереи. Мне было интересно, какой она видит себя. Была ли она уверена в себе? Неумолимой? Или где-то посередине?