Реестр убийцы
Шрифт:
— Не понимаю, с какой стати ты так для него вырядилась. Как будто с судьей встречаешься или законником или в церковь собралась, — говорит Марино.
Неужели он тешит себя надеждой, что она приоделась ради него? Что прочитала письма доктора Селф и ревнует?
— Встреча с ним для меня так же важна, как и с любым другим. Мы всем выказываем уважение, не забыл?
От Марино несет сигаретами и выпивкой, и когда, как говорит Скарпетта, «химия выветривается» — а в последнее время это случается все чаще, — глубоко коренящееся ощущение неуверенности и ненадежности открывает клапан
— Не знаю, почему ты до сих пор воображаешь, что можешь меня провести, — говорит Скарпетта, уводя разговор от нелепой темы, как она одета.
— Провести? Ты о чем? — Он отпивает из банки.
— О том, что когда ты выливаешь на себя столько одеколона, чтобы замаскировать запах табачного дыма, то достигаешь лишь одного — у меня болит голова.
— А? — Марино тихонько рыгает.
— Дай угадаю. Прогулял всю ночь в «Кик’н’Хорс».
— Там же все дымят. — Он пожимает могучими плечами.
— И ты, конечно, добавлять не стал. Ты курил в морге. В холодильнике. Даже мой халат провонял. Курил в моей раздевалке?
— Наверно, сквозняком занесло. Я про дым. Ну, может, выкурил сигаретку на своей половине. Не помню.
— Надеюсь, умереть от рака легких тебе не хочется.
Марино отводит глаза, как делает всегда, когда разговор принимает неприятный оборот, и пытается поставить на нем точку.
— Нашла что-нибудь новое? Я не про старушку. И с какой стати ее сюда направили? Только потому, что коронеру не захотелось возиться с протухшим мертвяком. Что с мальчиком?
— Положила в холодильник. Ничего больше мы сейчас сделать не можем.
— Нервы не выдерживают, когда такое с детьми вытворяют. Узнаю, кто забил мальчонку, на куски порву. Голыми руками.
— Только, пожалуйста, давай без угроз.
Роза стоит в дверях, и выражение у нее какое-то странное. Скарпетта и не заметила, как она подошла.
— Это не угроза, — говорит Марино.
— Я потому и предупредила. — Роза входит в кухню. Одета, как всегда, аккуратно и опрятно — с иголочки, как выражается сама Роза, — синий костюм, седые волосы убраны назад и стянуты в тугой пучок. Выглядит усталой, зрачки сужены.
— Будешь лекцию читать? — Марино подмигивает ей.
— Хорошая лекция тебе не помешает. А то и две. Или три-четыре. — Роза наливает себе чашку крепкого кофе — «дурная» привычка, от которой она отказалась год назад, но к которой теперь, похоже, снова вернулась. — А если забыл, — она смотрит на него поверх ободка, — напомню, что ты и раньше людей убивал. Так
— Я же сказал. Это не угроза.
— Как себя чувствуешь? — спрашивает Розу Скарпетта. — Может, дело не только в простуде? Не надо было приходить.
— Мы тут поболтали с Люси. — Роза поворачивается к Марино. — Я не хочу, чтобы доктор Скарпетта оставалась наедине с мистером Грантом. Даже на секунду.
— Она упомянула, что за ним ничего не значится? — спрашивает Скарпетта.
— Ты слышал, Марино? Ни на секунду не оставляй доктора Скарпетту наедине с этим человеком. И не важно, проверили его или нет. Он даже здоровее тебя, — продолжает Роза, выполняя скорее всего инструкции Люси.
Обе считают первейшим своим долгом оберегать Скарпетту от всевозможных опасностей.
На протяжении почти двадцати лет Роза исполняла при Скарпетте обязанности секретарши, следуя за ней с места на место, преданно, вопреки всему. В свои семьдесят три она прекрасно держится — импозантная, строгая, в здравом уме и твердой памяти. День изо дня Роза снует туда-сюда, носит телефонные сообщения, требующие безотлагательной подписи отчеты, напоминает о делах, которые, по ее мнению, не могут ждать, или просто о том, что Скарпетта не завтракала, что еда наверху — из кафетерия, но качественная — и что она пойдет и поест прямо сейчас и не выпьет больше ни чашки кофе, потому что пьет его слишком много.
— Он участвовал в поножовщине, — беспокоится Роза.
— Но был жертвой, — напоминает Скарпетта.
— На вид опасный и склонный к насилию, а размерами с грузовик. И меня очень настораживает, что он приехал сюда в воскресенье, как будто рассчитывал застать вас одну. Откуда вы знаете, что не он убил того ребенка?
— Давайте просто выслушаем, что он скажет.
— Раньше ничего такого мы бы не допустили. Только в присутствии полиции, — упирается Роза.
— Сейчас не раньше. — Скарпетта сдерживается, стараясь не переходить на лекторский тон. — У нас частная практика, так что в некоторых вопросах мы можем позволять себе больше гибкости, а в других меньше. И вообще, часть нашей работы всегда заключалась в том, чтобы встречаться с любым, кто может располагать полезной информацией. В присутствии полиции или без нее.
— Только будь осторожен. — Роза смотрит на Марино. — Тот, кто убил маленького бедняжку, отлично знает, что его тело здесь и с ним работает доктор Скарпетта, которая если за что-то берется, то своего добивается. Может, он следит за ней.
Обычно Роза так себя не взвинчивает.
— Ты курил, — вдруг говорит она Марино.
Он отхлебывает из банки.
— Видели б вы меня прошлым вечером. Десять сигарет во рту, две в заднице, а я наяриваю на гармонике и оттягиваюсь по полной с моей новой телкой.
— Еще один познавательный вечер в байкерском баре в компании женщины, чей ай-кью не больше, чем у моего холодильника. Ниже нуля. Пожалуйста, не кури. Не хочу, чтобы ты умер. — Лицо у Розы озабоченное. Она подходит к кофеварке и наливает в чайник воды. — Мистер Грант пожелает выпить кофе. А вы, доктор Скарпетта, не получите ни капли.