Регенерат
Шрифт:
– Почему?
– не сдержала любопытства.
– Проклятие Ржевских, - коротко хмыкнул Прохор и я заинтересованно вскинула брови.
– Знаю, сочтете меня пустобрехом, но оно и впрямь существует. Стоит графу выпить хоть раз - и его уже не остановить.
– Алкоголизм - это не проклятье, это болезнь, - покачала я головой.
– Дык я и не про алкоголизм, - усмехнулся дворецкий, жестом показывая мне идти налево.
– Проклятье это проявляется в том, что только подшофе Ржевский может стать гением, тогда как в трезвом
– Любопытно, - усмехнулась тоже, пока не зная, как отнестись к таким откровениям. То ли и впрямь некое раздвоение личности, то ли банальная шизофрения… А может и что-то более непонятное - магическое?
Изучали мы в колледже сущей. Те ещё фантомные твари. Какие-то из них - банальные энергетические пиявки. Какие-то уже посильнее и тянут на звание персонального греха. Гордыня, злость, чревоугодие, похоть - всё это сущи, присасывающиеся в энергетической оболочке человека и вызывающие соответствующие эмоции и желания.
Это лечится. Не сразу и не легко, но лечится.
А есть такие сущи, которые сливаются с личностью жертвы и нашептывают им… всякое. Иногда кажется, что гениальное, но в итоге всё и всегда заканчивается плохо: сумасшествием, а то и самоубийством.
И ладно ещё, если просто самоубийством!
Как нам говорил преподаватель по этой непростой дисциплине, многие маньяки и тираны прошлого были заражены именно подобными сущами.
Так может и у Ржевских есть своя, семейная?
Это, конечно, нонсенс, но… Кто сказал, что абсолютно невозможно?
Тем временем мы дошли до очередной комнаты, дверь в которую была особенно представительна и массивна, а в центре круглой ручки я увидела небольшую выемку.
– Кабинет графа, - сообщил мне Прохор.
– Обычными ключами он не запирается, но вам достаточно прислонить перстень к оттиску и дверь вам откроется. Дмитрий Иванович не заходил в него уже лет десять, так что если что-то и искать ценного, то только там. В остальных комнатах второго этажа давно пусто.
Это я и сама заметила, по дороге заглядывая в приоткрытые двери и видя безрадостную картину запустения, подтеков на потолке и вздутых полов.
При этом стоило мне прислонить перстень к ручке и немного надавить, как послышался щелчок, пространство пошло рябью, затем сама ручка слегка повернулась и дверь скрипнула, распахиваясь буквально на сантиметр, но в то же время прямо намекая, что путь свободен.
Что ж, я не гордая, могу дальше и сама.
Не торопясь врываться в комнату, сначала я просто распахнула дверь шире, морщась от того, каким поистине могильным холодом на меня пахнуло. Несмотря на то, что единственное окно по идее выходило на южную сторону, в комнате было невероятно темно и сыро, хотя время лишь близилось к полудню. Вот только
Нда…
Вместе с тем посмотреть тут было на что. Старинная и действительно антикварная мебель, пыльный, но всё ещё роскошный ковер на полу, массивный книжный шкаф со стеклянными дверцами справа и откровенно пыльный и наверняка давно пустой графин на столике слева. Там же пара бокалов под коньяк, кресло и небрежно брошенная на край столика пожелтевшая газета. На стене - картина с портретом лихого голубоглазого гусара с кудрями, причем мужчина был в парадной форме начала девятнадцатого века.
Если бы не пыль, я бы решила, что зашла в дом-музей, но затем снова взглянула на помещение, на этот раз уже гораздо более оценивающим взглядом, аккуратно ступая по ковру, пол под которым на удивление не скрипел, дошла до массивного рабочего стола… Но сесть за стол не рискнула.
Только после генеральной уборки!
Прохор, кстати, в кабинет заходить не рискнул и я его прекрасно понимала. Даже мне, не самой слабой и глупой одаренной, тут было не по себе. Было в этом помещении что-то… Что-то определенно потустороннее.
Хм, а если раздвинуть портьеры?
Не рискуя их дергать, чтобы не обрушить старую конструкцию на себя, тем не менее я потревожила многолетний слой пыли и расчихалась, под конец уже отойдя от окна подальше и зажимая нос ладонями.
– Апчхи! А-а-а… пчхи!
– Будьте здоровы, барышня, - произнёс кто-то бодрым мужским голосом, но явно не Прохор.
– А… а… апчхи!
– Чихнула я снова, едва не вычихивая легкие, но всё равно стремительно обернулась на голос и…
Уставилась на портрет, который смотрел на меня с сочувствием.
В смысле, не портрет, а оживший с него мужчина.
Медленно приподняв бровь, я наклонила голову. Мужчина сделал то же самое.
Я наклонила голову в другую сторону. Этот нахал повторил за мной.
Подойдя ближе, я подняла руку и ткнула пальцем прямо в лоб изображения, на что гусар возмутился и выпалил:
– Где ваши манеры, юная леди?!
– Ага… - хмыкнула я многозначительно, покосилась на открытую дверь, за которой всё ещё стоял дворецкий и обратилась к нему: - Прохор, можешь пока быть свободен. Я скоро спущусь.
– Как пожелаете, ваше сиятельство, - мгновенно отозвался слуга рода и я услышала, как постукивает его трость и шоркают подошвы в сторону лестницы.
Сама же снова сфокусировала взгляд на лихом гусаре, которому было от силы лет тридцать пять, отметила, что он всё ещё “живой” и любезно поинтересовалась:
– А вы, собственно, кто, сударь?
– Фантастика, - усмехнулся он, всё это время рассматривая меня с неподдельным интересом.
– Ты меня видишь!
– Как и ты меня, - произнесла очевидное.