Регенерат
Шрифт:
Правда, сейчас никто и ничего мне предлагать не спешил…
– Уленька, вернулась?
– улыбнулась моей спутнице русоволосая женщина лет сорока с румяным добродушным лицом, одетая просто, но чисто и опрятно: в длинное коричневое платье, белый фартук и косынку.
– Ещё и с подругой? Познакомишь нас?
– Это… - Уля почему-то замялась, начав стискивать пальцы, так что пришлось представляться самой.
– Полина Дмитриевна Ржевская, старшая дочь почившего графа.
– Как… - растерялась кухарка и даже присела на стоящий рядом
– А как же…
– Незаконнорожденная, - усмехнулась, ни капли этого не стесняясь.
– Плод непродолжительной любовной связи графа и актрисы, Людмилы Трофимовны Шумилиной. Вчера мне позвонил нотариус и попросил приехать на оглашение завещания. Поверьте, я тоже не в восторге от происходящего и меня вполне устраивала моя серая обыденная жизнь. Но вот ведь в чем дело… - я подняла руку, привлекая внимание женщины к кольцу, - отец был так глуп, что оставил нам в наследство не заслуженные миллионы, а долги и проблемы. Будем решать их сообща. Вы ведь Дарья?
– Дарья, - всё ещё растерянно кивнула женщина.
– Токмо я это… не “вы”. Прислуга я. А вы, теперь, значит, ваше сиятельство?
– Значит, - согласилась с ней.
– Но, честно говоря, не вижу смысла в титуле, от которого одни проблемы. Зовите меня по имени - Полина. Договорились?
И посмотрела в том числе на Ульяну.
Та, уже сняв шляпку и жакет, откровенно тускло улыбнулась, кивая, но тут из соседней комнаты донесся приглушенный детский смех, и женщина, поспешно извинившись, отошла. Из любопытства заглянула в комнату, куда она направилась, и увидела там совсем небольшую каморку, где пожилой мужчина с седой бородой и забавными усами, слегка закрученными вверх, читал маленькой девочке книжку с яркими картинками.
Малышка была копией Ульяны: каштановые волосы, светло-карие глазки, но вместе с тем она отличалась от матери тем, что была жизнерадостна и беспечна, тогда как Уля выглядела откровенно замученной и блеклой, что стало ещё заметнее, когда она сняла шляпку с вуалью.
Не став навязываться, я вернулась на кухню и присела на стул у стены, чтобы не мешать. По уму мне стоило обойти весь дом, заглянув даже в самый темный угол, чтобы понять, есть ли тут хоть что-то ценное. На продажу.
Я ещё не хотела думать об этом всерьез, но уже понимала, что в самое ближайшее время всем нам необходимо из шкуры вылезти, но найти деньги не только на банковские платежи, но и на оплату расписок. Иначе будет плохо.
Всем плохо.
Но хуже всех будет тем, кто рискнет действовать грязно.
Я и в прошлой жизни не отличалась особым человеколюбием, а в этой и подавно.
– Полина, а вы теперь с нами жить будете?
– обратилась ко мне Дарья, явно ощущая повышенную неловкость.
– Скорее всего да, - кивнула я.
– Я работаю медсестрой в поликлинике при городской клинической больнице. Снимаю квартиру, живу с котом. Ни мужа, ни детей. Нет смысла тратить деньги на аренду, если есть свой дом.
– Дом, -
– Знаете, не так уж и хорош этот дом. Да только Уленьке самой идти больше некуда.
– Я знаю, - согласилась с ней.
– И хуже всего то, что теперь этот дом в равных долях принадлежит мне и Юле. И пока ребенку не исполнится восемнадцать, я не имею права его продать, чтобы избавиться хотя бы от залога. Хочешь не хочешь, а придется за него платить.
– Ох… - Дарья, явно будучи в курсе всего плохого, снова шмякнулась на табурет и уставилась на меня в откровенном ужасе.
– Да как же так… Как так-то?
– Кхм-кхм, - прокашлялся вышедший к нам мужчина, тяжело опираясь на массивную трость, зажатую в правой руке.
– Позвольте представиться, барышня. Прохор Кузнецов, дворецкий его сиятельства. Ульяна Васильевна уже рассказала мне, что вы - старшая наследница графа. Извольте узнать ваши намерения на наш счет?
Внимательно изучив мужчину и видя, что при желании могу серьезно помочь ему со здоровьем, которое под старость лет шалит чуть ли не в каждом сантиметре тела, задумалась над его словами и только потом ответила:
– Мне нечем вам платить. Думаю, вы знаете это и сами. Сейчас передо мной стоит первоочередная задача закрытия просрочки перед банком и разбирательство с кредиторами, которые угрожали Ульяне, но я буду искренне вам благодарна, если вы останетесь жить в доме. Самой мне не нужен ни титул, ни особняк, ни тем более долги отца, но так или иначе теперь это и мои долги, а долг главы рода… - я невесело хмыкнула, - велит разобраться с его проблемами.
– Как и долг верного слуги рода, - удивил меня своим ответом Прохор, отрывисто склоняя голову.
– Рад знакомству, ваше сиятельство. Желаете осмотреть дом?
– Да, буду признательна.
– Я мигом ухватилась за его предложение и весь следующий час Прохор водил меня по закрытым, а порой и запертым комнатам.
На первом этаже не нашлось ничего интересного: большая часть помещений были пусты, а редкая мебель не заслуживала особого внимания. Даже если раньше это и был антиквариат, то пыль и сырость не пошли им на пользу, сделав из всего этого обычную рухлядь.
Неужели всего за одну зиму?
– И давно дом запущен?
– уточнила аккуратно, когда мы отправились наверх по жутко скрипучей лестнице.
– Лет тридцать уж как, - с нескрываемой грустью вздохнул дворецкий, довольно сильно прихрамывая на правую ногу.
И пускай я уже несколько раз ненавязчиво коснулась его руки пальцами, потихоньку подправляя организм, начав с сердечно-сосудистой системы, это было самое начало из всего того, что требовало внимания. А торопиться я не хотела. Это убивая, можно расшатать всё, что только вздумается, а вот лечить - это уже ювелирная работа.
– Как старый граф почил, так и всё. Всё пошло… - он шумно вздохнул, - по одному месту.