Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Коллектив авторов

Судя по всему, публикация М.Н. Каткова была непосредственно связана с обсуждавшимся 4 января 1886 года в Государственном совете вопросом об открытии университета в Томске. Министр народного просвещения И.Д. Делянов предложил начать занятия в университете уже в 1886/87 учебном году. Государственный совет одобрил это, признав необходимым в первую очередь открыть физико-математический и юридический факультеты. Однако из Петербурга в Томск конфиденциально сообщали, что при рассмотрении бюджета на 1886 год в Государственном совете было заявлено о том, чтобы отложить открытие университета⁶⁹.

М.Н. Катков был взбудоражен корреспонденцией из Томска 25 января 1886 года, где содержался, по сути дела, донос на сибирскую печать и выдвигались обвинения в адрес местных властей, попустительствующих проповеди местного патриотизма,

и указание на то, что именно ссыльные поляки посеяли зерна «сибирской национальности»⁷⁰. К.П. Победоносцев на следующий день после выхода номера «Московских ведомостей» переслал его императору с сопроводительным письмом:

Благоволите, Ваше Императорское Величество, просмотреть прилагаемую статью. В тех условиях жизни, кои существуют в Томске, возможно ли идти, так сказать, навстречу вредным элементам и настаивать на учреждении в Томске университета, что уже решено в д<епартамен>те экономии… Мысль об учреждении университета в Сибири (возникшую в период совершенного оскудения и падения наших университетов) я с самого начала называл несчастною и фальшивою… Общество томское состоит из всякого сброда; можно себе представить, как оно воздействует на университет и как университет на нем отразится⁷¹.

В подкрепление своих доводов он привел свидетельство восточносибирского генерал-губернатора А.П. Игнатьева, который при своем проезде через Томск писал Победоносцеву: «…осмотрели пресловутый сибирский университет. Здание чрезмерно роскошное; не знаю, наполнится ли оно и кем? и что изо всего этого выйдет?»⁷² Позднее Победоносцев уже в своих наставлениях путешествующему через Сибирь наследнику престола, будущему императору Николаю II написал:

В Томске есть университет. Это, по мнению моему, – ошибка. Задумано дело в. кн. Константином Николаевичем и гр. Толстым, по его желанию. А потом, когда отстроили дом на частные пожертвования, не решились идти назад. Теперь там один только медицинский факультет. В этой глуши каких наберешь профессоров и каких студентов? Томск наполнен ссыльными из всякого сброда. Студентов надо было привлекать всякого рода льготами, и потянулись туда разные неудачники, большею частью из семинаристов⁷³.

Александр III 31 января 1886 года прямо заявил министру народного просвещения И.Д. Делянову, что ввиду приведенных «Московскими ведомостями» сведений он теперь сомневается в своевременности открытия университета в Томске⁷⁴. В ответ Делянов предложил собрать особое совещание под председательством министра внутренних дел Д.А. Толстого. Однако государственный секретарь А.А. Половцов настоял на том, чтобы совещание возглавил председатель Государственного совета вел. кн. Михаил Николаевич, видимо, опасаясь, что Толстой будет по-прежнему поддерживать сибирский университет. Совещаться были приглашены, помимо Делянова, Победоносцева и Половцова, министр внутренних дел Д.А. Толстой, министр государственных имуществ М.Н. Островский, министр финансов И.А. Вышнеградский. Примечательно, что Делянов предлагал пригласить в качестве эксперта бывшего томского губернатора В.И. Мерцалова, но тому припомнили увольнение с губернаторского поста за покровительство полякам и политическим ссыльным.

Состав совещания в большинстве своем был настроен, если не против университета вообще, то за создание его в сильно урезанном виде. Половцов взял на себя миссию предварительно переговорить с членами совещания, выяснить их взгляды и, очевидно, настроить против сибирского университета. После разговора с Островским Половцов убедился в том, что тот будет выступать против университета. Уверен Половцов был и в позиции Победоносцева, с которым он обсуждал этот вопрос еще в ноябре 1885 года. Тогда он назвал сибирский университет «выдумкой либерального чиновничества» и «опасной политической ошибкой». «Отчего не открыть в построенном здании, – предлагал Половцов, – горную, инженерную, политехническую школу и т. п.?»⁷⁵ Под предлогом бюджетного дефицита государственный секретарь предлагал отложить открытие университета и образовать особое совещание, которое «образумило» бы Делянова.

Впрочем, полностью отказаться от создания в Сибири университета было трудно, с этим были связаны память об Александре II, начавшееся строительство

зданий, пожертвования сибиряков, а также публичные заявления Александра III по поводу 300-летия Сибири⁷⁶.

«После упорного отстаивания Толстого и Делянова, – записал в дневнике 13 февраля 1887 года А.А. Половцов, – решают открыть один медицинский факультет и покамест ни о чем не говорить. Оппонируют Толстому Победоносцев и я. Вышнеградский говорит о подробностях, а Островский старается уклониться»⁷⁷. Опасаясь, что Толстой или Делянов могут обратиться лично к императору и переубедить его, Половцов поспешил, пользуясь влиянием вел. кн. Михаила Николаевича, прекратить споры и прийти к желаемому, пусть и компромиссному решению.

Заметим, что позиция Толстого и Делянова в этом деле несколько выбивается из того имиджа реакционеров, который им создала либеральная и демократическая публицистика. Очевидно, это связано с тем, что именно в министерстве Толстого было принято решение об учреждении сибирского университета, поддержанное не только председателем Государственного совета вел. кн. Константином Николаевичем, но и самим императором Александром II. Примечательно, что в то время влияние М.Н. Каткова на правительственные сферы заметно понизилось и возродилось только с началом нового царствования. Следует также подчеркнуть, что влияние Каткова на Толстого и Делянова не было абсолютным и, несмотря на близость их позиций, триумвират «Победоносцев – Катков – Толстой» является в значительной степени изобретением советских историков, хотя редактор «Московских ведомостей» готов был взять на себя роль «ментора» и министра народного просвещения, и министра внутренних дел⁷⁸. Кампанию против сибирского университета уже после его открытия продолжил вести издатель влиятельной официозной газеты «Гражданин» князь В.П. Мещерский.

Когда поползли слухи о том, что в 1886 году университет не будет открыт и будет ли он создан вообще, «Восточное обозрение» попыталось рассеять подозрения, что с основанием университета возникнет какое-то обособление и разъединение образованных людей на окраине.

Нам кажется, – пытались доказать областники, – что университет может сделать гораздо более к объединению окраин, чем железная дорога, создающая обмен материальный, тогда как при помощи образовательных учреждений является обмен нравственный и духовный. В университете на окраине будет преподаваться та же русская государственная наука; он сам собою явится рассадником и проводником русской гражданственности, культуры, русской славы и величия в Азии…⁷⁹

За сибирский университет вступился либеральный «Вестник Европы». Наличие группы людей, отстаивающих самобытность окраин, как отмечал журнал, пытаясь высмеять эту патологическую страсть к поискам внутренних врагов империи, вряд ли дает основание «поднять крик о государственной измене или, по меньшей мере, об отсутствии патриотизма?»

Главное занятие некоторых представителей «национальной» или «русской партии» заключается, как известно, в повсеместном сыске «неблагонадежных» или «неблагонамеренных» элементов. Такой сыск был произведен недавно в больших размерах по отношению к Сибири и увенчался, по-видимому, полным успехом; были обнаружены газеты, находящиеся всецело «в руках ссыльных поляков», были разоблачены какие-то крамольные стремления – еще немного, и налицо оказался бы самый подлинный сибирский сепаратизм⁸⁰.

Иронизируя по поводу публикаций «Московских ведомостей», «Вестник Европы» не без основания опасался, что поднятый Катковым шум может серьезно повредить Сибири, скомпрометировав ее в глазах столичных властей.

Женевское «Общее дело», издаваемое русскими эмигрантами, также отметило, что «стоило Каткову написать, что наука способствует лишь сепаратизму», как Министерство народного просвещения «спохватилось» и попыталось приостановить открытие университета⁸¹. В октябре 1887 года «Общее дело», продолжая следить за судьбой сибирского университета, упомянуло на своих страницах, что в Сибири, в этой несчастной дореформенной стране, где бюрократический произвол, царствующий в России, свирепствует с удесятеренной силой…до сих пор не решаются даже открыть университета, должно быть из страха все того же сепаратизма, которым пропаганда Каткова заразила наших правителей⁸².