Реинкарнация с подвохом. Книга 2 Реставрация новостройки
Шрифт:
– Да вы сбрендили! Троих для такого дела мало, - категорично настаивал Вутардар, с той самой минуты, как я списала на берег Нанкесора.
Вручила нечаянному защитнику, честно сделавшему свое дело, галеру. От души благословила и дунула под крылышко нартий.
– А свои убийственные приемы засунь себе! Против арбалетного болта, Сиятельная, они не проканают...
– Хорошо, - выключила я этот фонтан благоразумия.
– Что ты предлагаешь? С учетом моей непрактичности, и заблуждений в адрес окружающего мира. А давай, ты сам сделаешь все, как нужно.
С тем мой защитник и покинул меня, оставив под защитой Мероны и нартий, до которых мы благополучно добрались. Сказать, будто Хакар-гар был
– Мерона, я так страстно желаю повернуть обратно! Мне почти плевать: прослыву предательницей или нет, - чуток расклеилась я.
– Меня чудовищно истрепало в этом эпическом походе. А еще мне хреново, хреново, хреново без Вейтика!
Она повернула ко мне свое точеное прекрасное лицо. В ответ на крик моей души миндалевидные глаза сузились, бровь изогнулась на переносице:
– Твой сын слишком мал, вот ты и боишься...
– Когда мои дети выросли и сами стали родителями, я что-то не перестала за них бояться, - обиженно пробурчала я, не слишком вдумываясь в смысл собственного признания.
– Твои дети?
– бровь Мероны вознеслась к небу.
– У тебя уже были дети? Взрослые?
– Забудь, - растерялась я, настолько, что навык лгать, как по писаному, отказал.
– Значит, это правда. Ты действительно бессмертна. И проживаешь жизнь за жизнью в человеческих телах, - глаза ведьмы изобразили что-то, вроде мечтательности.
– И откуда в твоей голове подобная ересь?
– Случайно услыхала пьяную трепотню наших супругов. Это после похода в Картию, - беспечно призналась подруга.
– И, судя по порханию мотыльков в голове, поверила в эту нелепицу.
– Конечно, поверила, - удивилась она.
– Они же не хвастались знакомством с настоящим бессмертным духом. Горевали, что на их разнесчастные шеи свалилась такая напасть.
– И ты горюешь?
– усмехнулась я.
– Я не знаю, как к этому отношусь, - не сразу призналась ведьма.
– Каждый раз по-разному. Но, докукой не считаю. Если честно, ты настолько оторвана от жизни, - выдала она, потупив глазки.
– Настолько не от мира сего, что мне тебя даже жалко. Не знаю, зачем ты спустилась к людям? Но в твоем случае это был отчаянно смелый шаг. И уж совсем непонятно, почему ты выбрала такое... невзрачное тело?
– хитро блеснули ее вскинувшиеся глаза.
– Неужели твои божественные покровители не смогли подыскать для тебя что-нибудь более приличное? Таная Камилла, к примеру, очень красива.
– А ты откуда знаешь?
– опешила я.
– Так наши муженьки в тот вечер не в одиночку пили. Вот
– О, представляю!
– выплеснулся из меня яд.
– У тана жена красавица! У Сарга тоже! Один Варкар в пролете со своей подстреленной на болоте лягухой. Ну да, конечно! Если с меня содрать лягушачью кожу, Василиса не вылезет. Останется обычный труп.
– Не понимаю, о чем ты, - удивилась такой белиберде Мерона.
– Но танаграт не жаловался на твою внешность. Только на обстоятельства вашего знакомства. Он бы предпочел сначала узнать, а уже потом волочить под венец. У вас и вправду все как-то несуразно произошло.
– Подожди, - меня упорно тянуло вернуться к какому-то упущенному моменту в признаниях Мероны.
– Таная Камилла... Ты что... Ты знаешь о том, что все сестры Ордена... пришлые?
– Да.
– Откуда?
– Отчасти догадалась. Отчасти... Мужики тогда слишком много выпили.
– И кто-то кроме тебя, мог это слышать, - пришибло меня с такой силой, что внутри распустилась громадная ледяная бездна космоса.
– Не мог, - попыталась успокоить меня она.
– Рах и Кух с Шехом охраняли их всю ночь. Никто бы не проскользнул в ваши с Варкаром личные покои. Ну, а на меня они, естественно не отреагировали. Я же своя.
– Ты реально не понимаешь, какой опасной дряни наподслушивала?!
– разозлилась я не на шутку.
– Эти трое уродов еще получат свое! А с тобой что делать?
– Ничего, - глядя прямо мне в глаза, предположила ведьма.
– Я вполне могу признаться в этом, даже не доводя дело до пыток, - пожала она плечиком.
– И безо всякого урона для твоих сестер. В такое никто всерьез не поверит. Ксейя, не сходи с ума. Для людей вы самые обычные ведьмы. Конечно, не такие, как я или мои южные коллеги. С громадными знаниями и благоволением богов. Но все же обычные женщины с непростым ремеслом в руках. Даже самые отъявленные фанатики, авантюристы или честолюбцы не поверят в ваше божественное происхождение. Слишком уж это... сказочно.
Обдумать ее резоны помешал внезапный визит незваных гостей, о которых возвестило кряхтенье Красотки. Ленивая курица не удосужилась даже веки приподнять. Они с Рух-арой, как валялись на теплой каменной плите, напоминающей помост, так и продолжали. Ну, и мы с Мероной не стали беспокоиться. Нам что, больше всех надо? Где-то еще с полчасика трепали тему веры и неверия, сказок и реальности, когда, наконец-то, из-за скального выступа съезжающей в море горы показался отряд верховых. Голов на тридцать-сорок. Поднятая ими пылища не позволяла произвести более точный подсчет и классификацию. Да и не очень-то хотелось.
– Доброго тебе дня и здоровья, Сиятельная!
– поприветствовал меня тот самый младший братишка местного бискирата, который помог нам с кораблем.
– И тебе доброго дня и здоровья, мой аграт Энагсор!
– ласково пропела я, мысленно посоветовав Мероне навострить уши.
В мой адрес этот амбициозный молодчик испытывал не слишком романтичные чувства: нервозность, тревогу и настороженность. Это он хватил! Если кому тут и тревожится, так только мне. Не я приперлась сюда радовать ни в чем неповинных людей своими дурацкими страстями. Это его морочила какая-то расчетливая озабоченность некой идеей фикс, что вызывала нетерпеливую потребность претворить ее в жизнь. Энагсор желал избавиться от страха оказаться в ловушке и прочих страхов, звучащих на все лады. При такой упертости и уязвленном самолюбии, его желания были так же осуществимы, как попытка отрастить третью ногу. Вот на кой нам с подругой весь этот несвежий винегрет, от которого попахивает?.. Верней, уже пованивает неприятностями. Он заправлен такой изрядной порцией обиды, что все ингредиенты слиплись в нем неперевариваемой массой.