Река Хронос Том 2. Заповедник для академиков. Купидон. Младенец Фрей
Шрифт:
Если бы вы задали вопрос Татьяне, почему все произошло, то она бы сухо улыбнулась и ответила примерно так: «А как иначе добраться до шкатулки? Пока она на борту, мы даже не можем ее отыскать. Бегишев так ее спрятал, что потребовалась бы рота таможенников. А в Питере в порту Бегишев организует такую охрану, что мы сможем лишь помахать издали рукой – прощайте, драгоценности короны! Нам надо было отыскать ящик до Питера, в открытом море и как можно скорее. Мы не были уверены, что Готланд не включен в планы Бегишева.
В нашем распоряжении было несколько часов. Мы шли на страшный риск. В лучшем случае мы бы оказались в шведской тюрьме, в худшем – могли погибнуть. Но отступать некуда. А рисковать мы уже привыкли. Решено было захватить «Симонова», благо никто именно этого не ожидал, захватить его ровно настолько, чтобы посадить на банку. Важно было лишь точно рассчитать.
Компьютер в каюте Анастасии Николаевны показал нам точку, где все можно сделать, и сообщил точное время – ни секундой позже, ни секундой раньше.
Дальнейшее зависело от цепочки случайностей.
Удалось быстро и без шума обезвредить рулевого и штурмана. Наши люди ушли с мостика, как только «Симонов» сел на камни. Сел, не развалился и не утонул – ведь и это могло случиться.
Теперь надо было успешно провести последний этап нашей безумной операции – узнать, куда Бегишев положит вытащенный из тайника ящик, и проследить за ним».
Может быть, по меркам Тихого океана волнение и ветер не были очень сильными, по крайней мере внутрь шлюпки вода не попадала, но порой она проваливалась между волнами так, что перехватывало дух, а потом начинала карабкаться на следующую волну, словно на Эверест, оттуда падать – удовольствие маленькое.
Антонина закуталась в шубу – темный комок на дне, другие сжались в общую кучку, матрос и первый помощник управляли лодкой – один был у руля, второй у двигателя, третий матрос сгорбился на носу, вглядываясь вперед.
Начало светать, но пользы от этого света было мало – из темноты появились фигуры и лица пассажиров шлюпки, а вот на десяток метров вперед ничего нельзя было увидеть.
Иногда из темноты возникала какая-то другая шлюпка, оттуда окрикивали, спрашивали, куда плыть, – не во всех шлюпках были матросы. Но первый помощник приказывал не отвечать.
У него на руке был светящийся компас, и вроде бы еще компас был прикреплен к мотору. Холод стоял ужасный. Хоть воды в шлюпке не набралось, все промокли, ветер и туман были пронзительно мокрыми, как бывает холоден мокрый лед. Порой из тумана долетали голоса – в шлюпках перекликались. Некоторое время, если оглянуться, можно было увидеть огни «Рубена Симонова». Он так и не утонул.
– Господи, ну почему я не осталась на «Симонове»! – вдруг воскликнула Антонина, высунув встрепанную голову из-под шубы.
– Что она кричит? – раздраженно
– Ей холодно, – сказал Андрей.
Теннисист преданно обнимал мадам Парвус.
– Всем холодно. Мне – холоднее других.
– Что здесь за берег? – спросил Бегишев у госпожи Парвус. – Здесь есть какие-то города?
– Ну как я вам скажу! – ответила мадам Парвус. – Я не имею представления, на сколько километров мы отплыли от Стокгольма. Вернее всего, это место не людное, но цивилизованное. Здесь по шхерам раскиданы охотничьи домики, даже коттеджи. Ничего я не знаю!
– Нам надо где-то укрыться, – сказал Бегишев.
Он перебрался поближе к госпоже Парвус и говорил ей шепотом, так что Андрею приходилось склонять к нему голову, чтобы услышать.
– Вы лучше мне объясните, – не выдержал Андрей. – Все равно без меня она не поймет.
– А ты старайся, – одернул его Бегишев.
Нет, он не был напуган или растерян. Он планировал свои следующие шаги.
– До берега недалеко, – сказал Бегишев, – мне первый сказал, что недалеко. Через полчаса будем там, если не промахнемся. А потом в нашем распоряжении будет не больше часа. Ты переводи, Андрей, переводи, я на мадам надеюсь.
Госпожа Парвус покачала головой, полотенце развязалось, и конец его ниспадал на плечо, как деталь кокетливо завязанной чалмы.
– Значит, за полчаса на берегу надо или надежно упрятать ящик, или найти машину, которая отвезет к финской границе. У нас с Антониной есть финская виза.
– Нет, – возразила мадам. – Финляндия меня не устраивает.
– Что же тебя устраивает?
– Не бойтесь, – сказала госпожа Парвус, – есть выход. Здесь есть маленький курорт. Там живет кузина Сержа.
Серж согласился с тем, что у него есть кузина.
– Мы остановимся у них.
– Может быть… – сказал Бегишев. – Может быть, это выход. Главное для нас – не дать себя спасти.
– Что вы имеете в виду?
– Через час на побережье появятся спасатели, а в небе от вертолетов свободного места не останется. Вы же понимаете, какая сенсация – колоссальный русский теплоход терпит крушение в шведских шхерах. Количество жертв неизвестно и, возможно, исчисляется тысячами!
– Что ты кричишь! – упрекнула Бегишева Антонина.
Она была похожа на какую-то птицу с пышными перьями и голой шеей. Может, на кондора. Проснется, вытянет шею и каркает.
– Я боюсь, что не переживу это ужасное путешествие, – тонким стариковским голосом запел Ильич. – Мне надо сделать политическое завещание.
– Еще чего не хватало! – откликнулся Бегишев. – Ты нам в Москве пригодишься. Мы с тобой еще такие дела прокрутим, ты сам себе не поверишь!
– В самом деле? – Голос Ильича окреп.
– А пока помолчи, Иванов, – приказал ему Бегишев.