Река Ванчуань

Вэй Ван

ВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ АКАД. В. М. АЛЕКСЕЕВА

На прощанье ^{21}

Слезаю с коня, вином тебя угощаю. Вопросы к тебе: куда ты теперь идешь? Ты мне говоришь: во всем мне здесь неудача ^{22} — уйду я лежать там, где-то в Южных горах ^{23} . Так, брат, уходи; к тебе нет больше вопросов в то время, когда белых здесь туч без конца ^{24} .

Введение. Бегство неудачника от мира и карьеры — одна из доминирующих тем китайской классической поэзии, навеянных даосскими мотивами поэзии и философии. Поэт, обнаруживающий в себе, после конфуцианского образования, хоть частицу дао, этим самым навсегда отклоняется от мира. В чем же искать спасения? В природе — там, где бесконечные гряды облаков навевают

ту же идею бесконечности.

Автор. Один из самых знаменитых поэтов танской эпохи и китайских поэтов вообще, выдающийся художник-пейзажист, о котором его почитатель и тоже один из крупнейших поэтов Китая, Су Ши (Дун-по), сказал бессмертное: «Ван Вэй — это стих в картине и в стихе картина» (шичжун ю хуа, хуачжун ю ши), и, конечно, каллиграф высоких достижений. Его жизнь (701–761), начавшаяся блистательной придворною карьерой, сменившейся позорной службой у презираемого им бунтовщика Ань Лушаня, закончилась поэтическим одиночеством и монашеством в буддийстве, которое отразилось в его поэзии и даже в его имени (Мо-цзе). Его колоссальная продукция в большей своей части (тысяча стихотворений) погибла в смуте, но и то, что сохранилось, достойно восхищения.

Заглавие. Прощанье с другом — любимая тема китайских друзей-поэтов, и к ней придется возвращаться неоднократно. Вино на прощанье — обычай, создавший особый иероглиф (цзянь).

От составителя

Лирический шедевр Ван Вэя, впервые блестяще переведенный и прокомментированный акад. В. М. Алексеевым, не мог не привлечь внимания позднейших переводчиков: в настоящем издании нами представлены переводы А. И. Гитовича («На прощанье»), А. А. Штейнберга («Проводы»), В. В. Мазепуса («Прощание») и А. В. Матвеева («На прощание»).

Когда работа над данной книгой близилась к завершению, М. В.

Баньковская, дочь и публикатор наследия акад. В. М. Алексеева, уведомила составителя о существовании еще одного перевода! Он был совсем недавно выполнен Е. В. Середкиной, молодой аспиранткой из Перми, исследующей жизнь и творчество акад. В. М. Алексеева. С разрешения М. В. Баньковской мы далее приводим этот перевод:

С коня соскочил, прощальные чарки полны, Украдкой вздохнул, куда направляетесь Вы? Печалится друг, с карьерой, увы, не в ладу! На Южной горе себя самого я найду. Излишни вопросы и слез расставанья не стыдно, Плывут облака, прозрачность их так очевидна.

ВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ В. Н. МАРКОВОЙ

Равнина после дождя ^{25}

Вновь стало ясно — и открыты Передо мной полей просторы. Вся грязь и пыль дождями смыты Везде, куда ни кинешь взоры. Ворота дома Го далеко Видны у самой переправы, А там селенья у потока, Вон луга зеленеют травы. Сверкают белыми огнями Среди полей реки узоры, И показались за холмами Темно-лазоревые горы. Здесь в пору страдную в деревне Не встретишь праздных и ленивых: И юноша и старец древний — Все дружно трудятся на нивах.

Прибываю послом на пограничную заставу

Я еду один к пограничной заставе, За озеро Цзюйянь ^{26} , В страны, подвластные нашей державе, Нам приносящие дань. И вот уже за родным пределом Мой походный шатер. Счастливец дикий гусь! Улетел он В нашу страну озер ^{27} . В Великой степи ^{28} мой дымок сиротливый Один к небесам идет. Я вижу лишь Длинной реки ^{29} переливы, Лишь солнца пустынный заход. Но только солдат нашел я безвестных У заставы Сяогуань ^{30} . Они говорят, что не здесь наместник, А дальше, у гор Яньжань ^{31} .

Песня в горах Луншань ^{32}

Юноша из Чанчэня ищет бесстрашных Храбрецов, готовых на бой. Ночью всходит он на дозорную башню, Глядит на звезду Тайбо ^{33} . Над

горами Луншань обходит заставы Ночным дозором луна. Где-то путник бредет усталый. Флейта в горах слышна. И юноша, натянув поводья, Льет слезы под грустный напев. Герои из Гуанси, ^{34} полководцы, Как сдержать вам печаль и гнев ^{35} ? Не сосчитать ваших подвигов смелых, Больших и малых боев, А ныне за трусость дают уделы В десять тысяч дворов! Су У ^{36} сохранил обветшалое знамя В долгом плену у врагов. Какими же он награжден чинами? Скромнейшим из всех: «дяньшуго».

Наблюдаю за охотой

Свежий ветер свищет, Роговые луки звенят. То в Вэйчэне ^{37} охотой Полководцы тешат себя. Сквозь сухие травы Ловчий сокол зорко глядит. Снег в полях растаял, Стала поступь коней легка. Вот Синьфэн ^{38} проскакали, Мчатся мимо во весь опор. Вот уже воротились В свой военный лагерь Силю ^{39} . Оглянулись на кручи, Где охотились на орлов. В облаках вечерних — Небеса на тысячу ли!

Юноши

Превосходно вино из Синьфэна, Десять тысяч стоит кувшин. Лучше нет удальцов из Сянъяна, Молоды и собой хороши. Познакомятся и подружатся, Угощают друг друга вином, А коней к зеленеющей иве У харчевни привяжут рядком.

Провожаю господина Шэнь Цзы-гуя в Цзяндун ^{40}

Уж было почти безлюдно На Ивовой переправе. Гребцы налегли на весла, И мы поплыли в Линьци. У нас на душе так тревожно, Как будто весна дохнула… Я с вами не в силах проститься Даже на том берегу!

В девятый день девятой луны вспоминаю братьев, живущих в Шаньдуне

Один живу я гостем на чужбине, Вдали от милых сердцу моему, Но каждый раз, когда настанет праздник, Мне с новой силой вспомнятся они. На горный склон взойдут сегодня братья, Украсят волосы цветком «чжуньюй». В кругу друзей, пирующих беспечно, Одно лишь место будет пустовать.

В горах Чжуннань

До самой Небесной столицы ^{41} Доходят горы Тайи ^{42} , — До самого берега моря Раскинули цепи свои. Сомкнулись белые тучки Вокруг вершины кольцом. Пониже — темная дымка Завесила все кругом. На области с разной погодой Вершина страну рассекла ^{43} : Здесь, в этой долине, — солнце, А в той — туманная мгла. Где на ночь приют найти мне? Нигде не видать жилья. Спрошу-ка я дровосека На том берегу ручья.