Река Ванчуань

Вэй Ван

Наблюдаю охоту

Ветер крепчает, Но луков звенят голоса, — То у Вэйчэна ^{116} Охотятся вновь генералы. Высохли травы. У соколов — злые глаза. Поступь коней Молодою и легкою стала. Но уж промчались охотники Мимо холмов, В лагерь Силю ^{117} Возвратились. И все-таки вскоре Снова глядят На восток, где стреляли

в орлов, Где облака проплывали В небесном просторе.

Отвечаю чиновнику Чжану

На склоне лет Мне тишина дороже Всех дел мирских — Они лишь тлен и прах. Тщеславие Меня давно не гложет, Мечтаю только О родных лесах. Сосновый ветер Я приму как милость, Луну и лютню — Вот и все пока. Вы знать хотите, Что со мной случилось? В ответ сыграю «Песню рыбака».

Одиноко сижу осенней ночью

Одиноко сижу И грущу о своей седине. Скоро стражу вторую ^{118} Услышу я в доме пустом. Под осенним дождем Опадают цветы в тишине, И цикады печально Поют за восточным окном. Но в конце-то концов — Что печалиться о седине? Я растратил все золото — Нового нет у меня. От болезни и старости Можно ль избавиться мне, Если книги твердят нам, Что нет вообще бытия ^{119} .

Жизнь в горах

Мучительно-одинокий, Калитку я запираю. Кругом громоздятся горы В алом блеске заката. Рядом со мной деревья Птиц приютили стаю, А люди не навещают — Не то, что было когда-то! Бамбук как будто припудрен, Его окружают травы, И лотос наряд роняет — Ему он больше не нужен. Костра огонек зажегся Налево от переправы: То сборщик речных орехов ^{120} Вернулся — готовит ужин.

Смотрю с высоты на реку Хань ^{121}

Три Сяна ^{122} смыкаются С Чуского царства ^{123} границей, И девять потоков Сливаются тут воедино. Здесь тесно реке — Она землю покинуть стремится, И гор не видать За ее водяною равниной. А на берегах Разрослись города и деревни, Река омывает их Грозно-седыми волнами. Прекрасен Сянъян Красотой молодою и древней. И, следуя Шаню ^{124} , Я тут запирую с друзьями.

Живу

в деревне на реке Цишуй ^{125}

Я — на покое, На Цишуй-реке. Гор не видать — Равнина широка. За рощей солнце Скрылось вдалеке, И, вместо улицы, Блестит река. Уходит пастушонок, Глядя вдаль, Собаки за людьми Бегут гурьбой. Тот, кто развеял Старую печаль, Придет — запрет Калитку за собой ^{126} .

Ожидаю Чу Гуан-си ^{127} , но он не приезжает

С утра все двери Открываю снова, Встаю, сажусь, Но не сидится что-то. Когда ж дождусь я Гостя дорогого, Его встречая, Выйду за ворота? …Но отзвучали Колокола звуки В весеннем парке Над ночной столицей. Ужель меня Забыли вы в разлуке, И грусть надолго В доме воцарится?

Осенью в горах

Дождь кончился, И небо чистым стало, Но по прохладе чуешь — Скоро осень. Ручей стремится, Огибая скалы, Луна восходит Среди старых сосен. Вдали я слышу Женщин разговоры, Уж поздно — надо К дому торопиться, Пускай цветы Совсем увянут скоро, — Я здесь останусь, Не вернусь в столицу.

Затяжной дождь над Ванчуанью

Дымки под дождем Потянулись лениво — Здесь варят еду Для работников в поле. А желтые иволги Прячутся в ивах, И белые цапли Летают на воле. Привык к тишине я На горном просторе, Привык я поститься, Средь сосен гуляя. О месте почетном Давно уж не спорю И в мире живу я, Как птица лесная!

Написал, вернувшись в деревню

Слышу, у входа в долину Колокола зазвучали. Пора домой дровосекам, Пора домой рыбакам. В сумерках, на закате, Горы полны печали, И я один возвращаюсь К белеющим облакам. Уже водяные орехи Созрели — держатся еле, Ивовый пух летает Легкий и молодой. Травы у тихой речки Буйно зазеленели… В глубокой тоске калитку Запер я за собой.