Река жизни

Пилипцева Тамара

Во все времена в поисках лучшей доли снимались люди с обжитых мест, захватив в дорогу самое необходимое. Двигались туда, где, по их разумению, земли больше, а значит, жизнь сытнее. Мужик верил в существование земного рая и отправлялся на его поиски. Неистребимо желание человека дышать вольным воздухом и есть вдоволь. Часто тернистым оказывался этот путь. Но как-то приспосабливались. Не всегда им были там рады, но люди как-то договаривались с аборигенами и начинали осваивать землю, строить жилище. Проходили годы, и они становились частью местного населения, одни легко, а другие с трудом вливались в новую для них жизнь, трепетно оберегая свои обычаи, веру.

Ночь

проворочалась Анисья. Василий спал в «полголовы», все взвешивал «за» и «против». Не по собственной воле пришла в голову мысль о переезде. Само государство притеснениями, поборами, бедностью подталкивало крестьянина к переселению. А на новых землях обещано много земли, а значит, жизнь сытая. А с другой стороны – хорошо там, где нас нет. Хоть и в нищете жили, но все-таки все свое, а уехать в далекие неизведанные края – это не к куму в соседнюю слободу съездить. А вдруг будет еще хуже? На что обреку жену и дочь? Василисе уже двенадцать годков минуло. Как слеп человек перед судьбой… На дороге судьбы тоже есть перекрестки. Не пропустить бы свой, а то свернешь не туда – и вся жизнь наперекосяк пойдет.

Завтракали молча. Глаз не поднимали. Но когда встретились глазами, ответ жена прочитала во взгляде мужа. И на душе стало легче.

– Пойду по хозяйству похлопочу.

На пороге обернулся. Обвел глазами свою избенку. Бросились в глаза занавески. Отбеленный холст так искусно вышит руками жены, что кто бы ни вошел в избу, останавливал взгляд на них. Да в избе, кроме сколоченных Василием стола, лавок и полатей, не было ничего примечательного, но все это было такое родное…

– Все-таки где родился, там и пригодился.

Анисья в знак согласия головой кивнула: где человек родился, там и помереть должен.

Задержал взгляд на иконе в красном углу и с улыбкой, на ходу накинув залатанный армячишко, шагнул в сени.

Никто в деревне не узнал об их переживаниях. Не любили они пустые разговоры вести. Василий скуп был на слова, да и Анисья не была болтливой. Не любила и о других сплетничать да худое говорить. Особенно не нравилось ей, когда преувеличивали, искажали и навешивали ярлыки тем, кто этого не заслуживал. Может быть, поэтому многие считали ее гордячкой, излишне строгой, чрезмерно справедливой. Но ценили за другие качества. Была она надежной, слов на ветер не бросала: если дала слово, то всегда сдержит. Поэтому и ее ровесники, и люди постарше всегда к ней относились с уважением. Знали: она не подведет.

Россия сотрясалась от русско-японской войны 1904–1905 годов, первой русской революции 1905-го, но эти события мало отразились на жизни одной из тысяч деревень России – деревни Луговской. Большая страна жила своей жизнью, деревня Луговская – своею, каждая отдельная семья – своею. В деревне больше обсуждаются свои, деревенские события. Все на виду. События обсуждаются разные: кто родился, кто крестился, кто женился, кто напился, кто помер. Трудно сохранить семейные тайны и происшествия. А они были трагические и забавные, печальные и радостные. И передавались они из уст в уста, из избы в избу. И истории эти в пути обрастали какими-то небылицами, перевирались.

В Луговской жизнь шла самая что ни на есть простая. Деревня вдалеке от городов, дорог. Редко какой чужак наведается. Кому-то может показаться, что такая жизнь однообразна и примитивна. А может быть, это и есть настоящая жизнь со множеством больших и маленьких событий, которые происходили в деревне так же, как в больших и малых городах страны, да и всего земного шара. Крестьянин, как и городской житель, радовался или огорчался

происходящим событиям. Но крестьянин был ближе к природе, поэтому лучше ее понимал. Городской житель, попавший под весенний дождь, расстроится, а крестьянин порадуется: урожай будет хорошим. Колосились хлеба, зрели яблоки, дымили над избами трубы, дети с шумом сбегали к Белой. И все это дышало настоящей жизнью.

Вчера только было грязно, под ногами жижа хлюпала, дождь и снег боролись – кто кого, но вот она «пришла, повисла», и все преобразилось. Установилась чудесная погода с мелким морозцем. Падающий снег уже не таял. Как у хорошей хозяйки, все засверкало чистотой. Под ноги не надо глядеть, а можно природой полюбоваться. На крышах домов только вчера уродливо торчала солома, поднятая ветром, а сегодня крыши бело-серебристые.

В начале зимы сразу много снега навалило: для городского жителя морока, а крестьянин радуется: много снега – значит, хорошее одеяло для озимых, не померзнут. Городского человека скука посещает, а сельскому непонятно это чувство. У него и зимой дел полон воз.

Что за чудное видение – русская деревня зимой! Сколько написано, стихов сочинено, песен спето, сказок рассказано, где зимушка-зима главная героиня. А вот приходит она – и дух перехватывает. Дарит человеку состояние сказочности. Морозно. Деревья стоят в инее, не шелохнутся, боятся наряд свой сбросить. У елей и сосен на каждой пушистой лапе по белой подушке покоится. У берез ветки ажурные, глаз не отвести. Дубы-великаны потрескивают, поохивают. А если эту красоту подсветят лучи солнца и заискрится все вокруг, то двигаться не хочется. Остановись, мгновенье!.. Это сказано вот о таких явлениях. Дома надели белые шапочки. Но какие они разные! На доме господ Луговских аккуратная шапочка, как зонтик от солнца у Софьи Андреевны, – белая с ажуром. А вот у бабки Маланьи – набекрень, как и ее изба покосившаяся. Снег укутал деревню, а она и рада отдохнуть. Сразу как-то притихла. Ночью зимой даже собаки ленятся лаять. Но вот засветилось одно окошко, затем второе, третье… Проснулась деревня. Встали хозяева, и начинается бесконечная череда дел. Доброго вам дня!

А малышня с утра носами к окну прилипает и планы всякие выстраивает. У кого бы валенки утащить – у отца или матери, зипун чей-нибудь прихватить. Да и айда на горку. Да не забыть морковку и уголек из печки выгрести. Какая же зима без снежной бабы?

– На речку не ходите! – кричат им вслед родители. Они знают, что не зря беспокоятся. Опасное это время, морозов крепких не было. Поэтому ледок еще тоненький, к тому же снегом припорошенный. И не видно зловещих, опасных незамерзших участков. Полынья только и ждет, чтобы кто-нибудь ступил. Сразу затянет. Вода в реке не стоячая. Вот застынет речка, тогда и на льду покататься можно. А мужики наделают проруби, в них бабы полоскать белье будут, холсты отбеливать, на снегу расстилать.

Приближалось Рождество, Святки, Крещение, а значит, веселье. Парни и девки бедокурили: кому колом двери подопрут, у кого трубу зипуном заткнут. Молодежь колядовала, ходила по домам с поздравлениями, припевками, потехами. Праздник славили песнями. По улицам расхаживали ряженые: шубы наизнанку, лицо сажей вымазано. На санках катались. А по вечерам парни и девчата собирались на посиделки, пели песни, гадали и играли в святочные игры.

Малышня тоже не отставала. Ватаги сверстников ходили от дома к дому и пели незатейливые колядки с пожеланиями хозяевам крепкого здоровья, хорошего урожая. Хозяева их одаривали кто куском пирога, кто пряником, кто сахаром или конфетами.