Рекламное бюро господина Кочека
Шрифт:
Вошла секретарша с подносом, на котором красовались фарфоровые чашки, кофейник, бутылка шнапса и четыре малюсенькие рюмочки. Поставив все это на стол, она молча вышла.
Герр Шиллинберг собственноручно наполнил чашку дымящимся кофе и, протягивая ее Василию, спросил, не пожелает ли мистер Кочек рюмочку шнапса?
— Пожалуй, не откажусь! — Василий глотнул отдающий сивухой напиток и даже не поморщился. Кофе оказался суррогатом. «Если уж в таком богатом учреждении пьют суррогат вместо кофе, — подумал Василий, — значит, в Германии найдутся покупатели на настоящий бразильский кофе!..»
Начались
Василий, зная мнение Адамса по первому вопросу, ответил, что компания не считает возможным предоставление долгосрочных кредитов, речь может идти только о коммерческом, то есть кратковременном, кредите, и тут же спросил: на какое количество предполагается увеличение закупок?
— При наличии кредита мы могли бы покупать у вас до двухсот пятидесяти тысяч тонн бензина и тридцати тысяч тонн смазочных материалов в год, — ответил генеральный директор.
— Я хоть сегодня готов заключить контракт на поставку такого количества бензина и масел.
— А кредит?
— Как я уже сказал, компания предоставит вам коммерческий кредит под векселя акционерного общества на срок от четырех до шести месяцев из расчета полтора процента годовых. Что касается бензохранилищ, то вряд ли мы можем взять на себя такие обязательства… Впрочем, я готов запросить компанию, если вы будете на этом настаивать. — Василий говорил спокойно, уверенно, и у руководителей «Фламме» создалось впечатление, что они имеют дело с представителем, наделенным большими полномочиями.
— Ваше предложение мы обсудим на совете директората и уведомим вас о его решении, — сказал Шиллинберг.
— Пожалуйста, я вас не тороплю!.. Не смогли бы вы оказать мне небольшую услугу — помочь подыскать помещение под мою контору не очень далеко от вас?
Вице-директор Бломе тут же взялся помочь мистеру Кочеку.
Василию обязательно нужно было связаться с Гансом Вебером. У него были и адрес и номер домашнего телефона, но являться к нему домой не следовало: это вызвало бы подозрение и могло повредить Веберу. Оставалось одно — позвонить по телефону. Василий не знал, насколько удобно и это, — он не сомневался, что в Берлине все телефонные разговоры подслушиваются. Он попросил Лизу пойти на железнодорожную станцию Потсдам, оттуда, по телефону-автомату, позвонить Веберу домой и, на правах старой знакомой, назначить ему свидание.
— Он человек толковый, — сказал Василий, — и когда ты назовешь себя, поймет, о чем идет речь. Больше того, я уверен, что он сам ждет нашего звонка, зная, что мы должны приехать сюда.
— Если Вебер захочет встретиться со мной, — где, в каком месте назначить ему свидание? — спросила Лиза.
— Где-нибудь поблизости отсюда. Ну, скажем, на той же станции Потсдам. Погуляйте немного и, если убедитесь, что слежки нет, приходите сюда. Ночь сегодня темная, и вряд ли кто вас узнает.
— Скажи, ты абсолютно уверен в Вебере? Представляешь, что будет, если мы ошибемся в нем!..
— Абсолютно
— А если все это игра? Продуманная во всех деталях игра?
— Без определенного доверия к людям нам нельзя! Тогда мы с тобой в разведчики не годимся, вот и все…
Вебер оказался дома; судя по тону голоса, обрадовался звонку и тут же изъявил желание встретиться. Через полчаса Лиза издали узнала Вебера по его высокой, худой фигуре, пошла ему навстречу, взяла под руку и повела в парк.
— Мы пойдем к нашему дому, тут недалеко. Муж ждет вас! — сказала она.
Встретились Василий с Вебером сердечно. Вебер словно бы ожил, увидев господина Кочека.
— Наконец-то вы приехали!
Василий усадил его на диван, придвинул столик, достал шотландское виски и наполнил рюмки.
— После такого холода не мешает немножко согреться, — сказал он, — да и за встречу стоит выпить!
Лиза сказала, что ей нужно готовить ужин, и вышла, оставив мужчин одних.
— Рассказывайте, дружище, что нового у вас, как устроились? — Василий сел рядом с Вебером на диван.
— Рассказать нужно о многом, не знаю, с чего начать!.. Прежде всего, я очень рад вашему приезду. Живу я неплохо, работаю теперь в консульском отделе министерства иностранных дел, занимаю скромную должность референта.
— Как вы нашли Германию?
— Что вам сказать?.. Даже не верится, что это моя родина, — настолько все изменилось, в особенности — люди. Они боятся сказать друг другу лишнее слово, живут в постоянном страхе.
— Неужели все смирились с существующим строем и никто не делает попыток бороться?
— Бороться?.. Трудно, очень трудно. — Вебер опустил голову и некоторое время молчал, потом взглянул на Василия. — Конечно, есть честные люди, ведущие посильную борьбу, но все это капля в море…
— Но ведь реки берут начало от маленьких ручейков, — сказал Василий.
— Конечно… Но случается и так, что ручейки высыхают, не успев влиться в большой поток…
— Бывает и так, — согласился Василий. — И все же, несмотря на тысячи препятствий, все в жизни стремится к конечной цели. Я понимаю, что небольшому числу честных людей неимоверно трудно бороться против гигантской государственной полицейской машины. Но даже сам факт сопротивления значит много, — по крайней море, весь мир будет знать, что не все немцы одобряют нацизм!
— Исходя из этих принципов, мы и действуем. Нас немного, но члены нашего кружка — верные, порядочные люди. Делаем мало, но это все, что мы можем пока… Нам нужна помощь! — закончил он, понизив голос.
— Придет время, мы поговорим об этом, — сказал Василий. — Сейчас мне нужна ваша помощь. Я приехал сюда как американец и представляю в Германии нефтяную компанию «Стандард ойл». Я открою в Берлине контору, мне потребуются сотрудники. Не можете ли вы порекомендовать юрисконсульта, дельного бухгалтера, письмоводителя, знающих языки, а лично для меня сторожа-садовника и служанку? Поймите меня правильно: нужны не борцы-антифашисты, а просто порядочные люди, не связанные с гестапо, — вот и все!