Рекрут
Шрифт:
– Любите этот город? Важное качество, здесь много новых людей появилось за последние полвека. И все они копили внутренние противоречия между собой. И почему то у них возникла дурная привычка, во всех грехах обвинять то место, что дало им кров... нет, я их не осуждаю конечно. Просто я не понимаю, как можно не любить это место.
Как раз в этот самый момент, седан вывернул в сторону проспекта Мира, и в него чуть не въехал полуторатонный серебристый "Ниссан", а когда Вадим открыл окно и вполне заслуженно обложил сего неблагородного человека нелестными словами, в ответ он получил порцию отборного мата.
– Вадим!
Это подействовало, машина не стала задерживаться и поехала дальше, как раз удачно загорелся зелёный. Машина пересекла проспект Мира, проезжая мимо десятка трамваев, вставших в пробке, судя по всему из за какого ни-будь умственного собрата того неблагородного индивида на серебристом "Ниссане". В прочем движению они мешали не особо, машины стремительно проносились по на редкость широкой улице для этой части города, что раскинулась меж плотной, высотной застройкой и высокими деревьями, разбрызгивая по сторонам серо-буро-коричневую жижу.
– Знаете сколько народу приезжает в наш городе ежегодно? Я имею виду всех, не только тех кто остаётся жить или проживать.
– И сколько же?
– Свыше 50 миллионов, приблизительно. Точных чисел вам никто назвать не сможет. Мы живём в одном из величайших городов мира. Каждый день здесь заключаются сделки на десятки и сотни миллиардов долларов, из за которых решается судьба целых регионов планеты. В городе уже свыше тридцати диаспор, всего иностранцев три миллиона, со всех семи континентов, говорящих на всех существующих ныне языках. Одних представителей, ты днём с огнём не сыщешь, настолько их мало, других в городе сотни тысяч. Своих, внутри-российских практически никто и не считает, не смотря на весь этот показушный идиотизм с пропиской.
Вывернули на переулок напротив Японского посольства, похоже ехали в сторону Каланчёвской.
– Вы меня случайно не в какое то секретное подразделение ФМС вербуете?
– Скажем так, мы и ФМС, и Следственный Комитет, и МУР, и даже немного ФСБ. У нас несколько специфичное поле деятельности. Специфика места службы, того мира в котором мы живём, либеральный рынок, свободное перемещение капитала. За годы железного занавеса мы от этого отвыкли. В девяностые мы были страной третьего мира, без суверенитета. Но даже в самые поганые времена, в страну текли деньги, особенно в Третий Рим. А уж сейчас то... вы ведь видите что за окном. Мы устремлены в будущее, при прошлом мэре этот муравейник даже городом то назвать было сложно, а сейчас мы по уровню развития обогнали Нью-Йорк. Всё это, откладывает, так сказать, существенный отпечаток, в том числе и на правонарушения. В том числе и на организованную преступность.
Машина на удивление быстро вынырнула на Комсомольскую площадь и обогнув Казанский вокзал, направилась в сторону Бауманки, практически не встречая заторов.
– Интернационализация преступности, слияние крупных преступных группировок в транснациональные преступные синдикаты. И я так понимаю, за длинным рублём они рвутся к нам сюда?
– Порт пяти морей, как никак.
– Только я почему то думал, что этим у нас ФСБ занимается.
– Ох, у ФСБ дел и без этого хватает. Поверьте мне. Вы ведь смотрите новости?
– Не люблю телевизор, читаю чаще.
– Но суть того что в мире происходит, вы наверное понимаете. Но в целом, а могу сказать что в частности.
– И что же в частности?
–
– Я даже не знаю что вам сказать на это.
– Поясняю. Нет нормальных границ, у частных компаний власти больше чем у государств, международные институты опять же не работают. Нет правил, нет кодексов, нет ограничений. Интерпол и Европол, по определению фикция. Если не считать Евразийского союза и финнов с китайцами, у нас нет не одной цивилизованной страны в качестве соседа. И на этих территориях может происходить что угодно. И так или иначе, всё что там копиться, всё равно просочиться к нам. А помощи нам ждать не от кого. Друзья у нас есть, только им самим помощь нужна. Мы ещё не разобрались со всякой мразью внутри страны, а к нам уже лезут со всех сторон. И это мы сейчас не говорим об угрозе терроризма, климатических изменениях, перенаселении. В конце концов, это не наши проблемы. Мы всё же занимаемся внутренним кризисом.
– Кризисом?
– Вся история нашей страны, это переход из одного кризиса в другой. Как в общем то и история всего мира. Мы занимаемся решением проблем внутреннего характера. И занимаемся мы не только иностранным влиянием. Хотя это тоже безусловно входит в наше поле деятельности.
– Кажется я начал понимать. Специфические виды правонарушений и специфические преступники.
– Именно Михаил, зверьё. Не тупое зверьё, не урки какие то там. Умное зверьё, большие и злобные волки. Умные, сильные, жестокие. Люди которые потеряли всякий нюх и совесть от своей власти. Но у которых достаточно хватки и мозгов, что бы держаться на плаву. Безусловно, карманников ловить и всякую шелупонь одёргивать, это работа крайне важная. Но всё же, человеку с вашими способностями, надо стремиться к чему то большему.
– Вы меня всё же переоцениваете. Я просто отставной Краповый Берет, мой опыт работы на земле, составляет два года.
– Но зато какие два года! Ладно, так или иначе, вы ещё даже не совсем поняли чем вы будете заниматься.
– Разве? Я думал что всё же суть уловил.
– В целом да, но всё же не в полной мере. У нас для вас есть несколько сюрпризов.
"Вляпался ты похоже", подумал Михаил, смотря из окна. Пока его собеседник достал из кармана пальто красную пластиковую пачку.
Скитлс?
– Предложил Фёдор Николаевич и как то по доброму улыбнулся. Отказываться Миша решил невежливым, думая про себя, что может быть и зря.
Автомобиль как раз проехав под железнодорожной дорогой, вывернул на Электрозаводский мост, через реку, продираясь сквозь плотный уличный поток. Над городом низко нависло свинцовое небо, из за чего освещение улиц и высотных зданий, смотрелась особенно ярко. Дело шло к вечеру, из за чего небосвод постепенно начинал приобретать пурпурный оттенок.
Приватная жизнь профессора механики
Проза:
современная проза
рейтинг книги
