Рекруты удачи

Пучков Лев Николаевич

Федералам давно уже «боевые» не платят за каждый день, только конкретно за участие в боевых действиях, строго. Вот он торчит тут месяц, боевые заплатили за девять дней: на усилении был где-то, типа, повоевал маленько. Время идет, проценты уже запредельно накапали, тачка друга вся всмятку, в гараже ждет, ремонт не на что делать. А сам друг через две недели домой, на побывку собирается! Вах!

В общем, полный тупик. И так просто все получилось. С нашей стороны надо было только понаблюдать немного да старый, задроченный «мерс» подставить в нужное время на нужном месте. Люди в своих бедах и

удачах всегда сами виноваты, это только у русских идиотская присказка есть – судьба, мол. От судьбы, типа, не уйдешь, судьбу не обманешь. Никакой судьбы нет, это оправдание слабого за свои личные ошибки, рабская психология. Ты сам себя делаешь и направляешь куда хочешь, ты хозяин своей жизни. Был бы правильный зять у генерала, не женился бы его друг на бляди – искали бы мы другие «мосты»…

Хамзе надоело ждать, когда майор перестанет переживать и пасть разевать, он мне делает знак – заканчивай, мол.

– Ну что, Игорь, все? Мы обо всем договорились?

– Да, договорились. – Майор говорит очень тихо, что-то голос у него сел. – Вы все сразу сделаете? Мне побыстрее бы надо…

– В среду получим отчет, позвоним, чтобы машину Хрякина ремонтировали. Позвоним Бероеву, договоримся, чтобы проценты заморозил. Второй отчет – протокол заберем. А там посмотрим, поговорим, как долг гасить будем. Главное ведь, чтобы сначала с тачкой разобраться, процент остановить и протокол забрать. Правильно?

– Правильно, – грустно кивает мешком майор. – Вам только БЧС надо? Больше от меня ничего такого…

– Ничего такого, успокойся, – небрежно бросаю я. – Ну, может, потом, кое-какие данные, по мелочи… Да ты не бойся, нам ничего такого запредельного от тебя не надо. У нас и без тебя есть люди, повыше сидят. Нам пока что только БЧС надо.

– Ясно, – тяжело вздыхает майор. Не совсем дурак ведь, понимает: если кого-ток увяз, значит, вся жопа в говне будет! Но деваться ему некуда, в контрразведку он не побежит, это точно.

– Я тут в командировке, – мрачно замечает майор. – Не всегда тут буду, скоро уеду.

– Если раньше обратно не запросишься, еще пять месяцев, – отвечаю я. – У вас сейчас по полгода командировка. А ты не просись. Служи как положено, без «залетов». А потом, как долг погасим, мы подумаем о достойной оплате твоих услуг. Мы не жадные, нужных людей ценим.

– Я… я постараюсь. – Майор, кажется, не возражал бы, если бы его прямо сейчас пристрелили. – Но вы понимаете, какому риску я подвергаюсь…

– Ровно никакому, дорогой, – веско роняю я, успокаивая нашего нового агента. – Если сам не засветишься, с нашей стороны никаких приключений не будет. У нас все отлажено. Не один ты такой, целый полк вояк на нас работает, пока ничего – все целы, денежки получают вовремя. Ну все, Игорь, хватит болтать. Сейчас тебя отвезут на рынок. В среду – как договаривались…

Кушать мы не остаемся, зря Казбек старался, стол готовил. Отдаем ему оставшееся мясо, благодарим. Нам некогда, есть еще дело. Нам надо пробраться в городок прессы. Тут недалеко, но в самом логове врага, возле управления ФСБ и Дома правительства.

Мы не дрожим, давно отвыкли бояться. Из подвала сыновья Казбека выносят две коробки с гуманитарной помощью – сигареты, сок, банки с ветчиной, ставят в салон. Шлепаем

на лобовое стекло последний козырь, без которого туда не проехать, – свежий «вездеход» 52 , и убываем.

С достоинством проезжаем через посты и КПП, торчащие тут на каждом углу… Нас не обыскивают. Смотрят настоящее, не «липовое» предписание на санитарный контроль, бегло осматривают салон, обращают внимание на гуманитарную помощь. Шутят почти везде:

52.

Универсальный пропуск на транспортное средство

– А может, у вас там взрывчатка?

– Конечно, дорогой! Возьми, попробуй эту взрывчатку…

Даем всем. Кому сигареты, кому сок, кому ветчину, особо жадным – все сразу. Пока доехали, почти все раздали.

Федералы – дебилы. Если у тебя хорошие документы и «вездеход», можно провезти тонну тротила и взорвать хоть УФСБ, хоть Дом правительства. А для нас документы – не проблема. У нас тут за деньги можно купить почти все, а за большие деньги – вообще все и всех! Дебилы. Как еще воюют с нами, непонятно…

Мы заезжаем на стоянку и остаемся. Хамза уходит. Здесь людно, постоянно кто-то подъезжает, кто-то отъезжает, ларьки работают, музыка играет. Пресса живет в удобных модулях, такой мирный уютный уголок. Шеф всегда выбирает для встреч со своей «связью № 1» такие места, где людно, страхуется, даже меня не желает посвящать в это дело.

Я не любопытный, но примерно вычислил, кто это. Вон, стоит «УАЗ» с военными номерами. В последний раз, когда Хамзу привозили на встречу с «1», тоже в городке прессы, этот «УАЗ» так же здесь стоял. Но это ничего не значит. «Связь №1» у нас катается на разных машинах. Например, пару раз, у «Азамата», я видел его служебную «Волгу». Как вычислил, что именно его? А все просто. По водителю! Водитель всегда один и тот же…

От нечего делать я пускаюсь в авантюру. Беру пустую канистру, две банки ветчины (сигарет не осталось) и иду между машинами. Подхожу к «УАЗу», который заприметил. За рулем сидит тот самый водила – молодой мужик, упитанный такой, крепкий, розовощекий, в новом «комке» и новых офицерских «берцах». Между сиденьями два автомата, на лобовом стекле, как положено, «вездеход», такой, как у нас.

– Бартер! Литр масла на ветчину. А то совсем пустой…

Федерал, прищурившись, смотрит на меня. Взгляд тяжелый. Я дружелюбный, весь из себя такой простой, улыбаюсь во весь рот. У меня замечательная улыбка, такая обаятельная, устоять невозможно. Водила недолго думает, кивает. Любит пожрать, свинья, скоро, гляди, морда треснет.

Пока наливает масло, небрежно киваю в сторону жилых модулей, прикидываюсь, что свой в доску и все здесь знаю.

– На интервью приехали?

– Что? А, нет – шефу посылку из Москвы передали…

Все, больше спрашивать нельзя – типа, кто твой шеф да откуда. Подозрительно будет, водила выглядит смышленым. Да и не надо оно мне, так просто подошел, из лихости. Хамза все знает, инициативу такого рода он не поощряет, сами понимаете. Беру масло, желаю розовой свинье удачи и возвращаюсь обратно.