Реквием машине времени
Шрифт:
Павел кивнул и отошел.
– Неужели вы заставили шефа задуматься о чем-то еще, кроме науки? – с уважением спросил поджидавший его Марич. – Мало кому это удается.
– Вы с ним не дружили? – спросил Павел.
– А что, заметно?
– Есть немного. За что вы его не любите?
– «Не любите» – слишком громко сказано, скорее мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существует прежде всего наука, его драгоценные, сверхоригинальные идеи, а потом все остальное.
Павел промолчал. По его мнению,
Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве в эксперимент «кого-то чужого». Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться? По данным косморазведки, в звездном рукаве Галактики – рукаве Ориона, к которому относится и Солнце, нет цивилизаций, достигших уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?
– Спасибо за информацию, – сказал Павел Маричу, выжидательно смотревшему на него. – Сегодня я вас больше пытать не буду.
Инженер кивнул, пожал протянутую руку и, повернувшись, сказал через плечо:
– Буду нужен – найдите меня у прибористов Полуянова.
Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об экспериментах лаборатории, начиная с момента пуска хроноускорителя, проанализировать рост энергозатрат, запросить информацию о сотрудниках и конструкторах, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры среды вокруг него. Кроме того, следовало составить сводку странных фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один день.
Глава 4
Паук не убегал, смотрел на Павла выпуклыми прозрачно-желтыми линзами глаз размером с детскую ладонь, шевелил двумя парами передних лап и словно прислушивался к словам человека.
– Иди сюда, дурачок, – ласково повторил Павел. – Не бойся, ничего плохого тебе не сделают.
Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы.
– Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно, стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и не пойдет. Придется оглушать радиошумом.
Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон смерти. Оба – инженер и Павел – были в прозрачных пленочных скафандрах, перепоясанные ремнями антигравов.
– Команда «ноль»! – отрывисто произнес инженер, усилив мощность звукопередатчика. – «НОЛЬ»!
Паук вздрогнул, в нерешительности переступил на месте всеми шестью лапами, но выполнять приказ не спешил.
– Я же говорил. –
Всплеск радиоизлучения на определенной частоте заставил конкистадора подскочить вверх на добрых полтора метра, откуда он упал недвижимой массой.
– Забираем.
Они подхватили сорокакилограммового паука, запеленали в пластиковый мешок и упрятали в багажник поджидавшего их неподалеку куттера.
– Вези в лабораторию, Боря, – сказал инженер пилоту. – Мы скоро вернемся на своей малой тяге.
Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе конкистадора из Ствола прошло чуть более сорока минут.
Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол.
– Почему он белый? – спросил Павел спустя минуту. – Разве это его естественный цвет?
– Нет, он был голубовато-серым, каркас Ствола – силовое поле сложной конфигурации, а наполнитель – порошкообразная высокомолекулярная кремнийорганика. Никто не знает, почему цвет стен изменился, химики до сих пор заняты анализами.
– Вы пробовали подойти к стене, взять пробы?
– Анализы можно сделать и на расстоянии, но человеку к стене Ствола в обычных скафандрах не подойти – сработала базисная система безопасности ускорителя.
– Что это значит?
– При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое без людей, и, чтобы не допустить к нему наших хвостатых и бесхвостых предков, а также другую любопытную фауну, дабы сохранить им жизнь, в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций: страх.
– И много таких систем безопасности?
– Три. Первая – сигнальная, это обычные предупреждающие световые и радиосигналы, вторая – гипноиндукция, третья – инфразвуковая, отпугивающая.
– И все три линии рассчитаны не на современную эпоху. В наше время от каждого способа есть своя защита.
– Я уже говорил, линии рассчитаны на социальный потенциал наших далеких предков. Разработка защитных барьеров уже оправдала себя как в прошлые запуски, так и в последнем эксперименте.
– Откуда это известно?
– По сведениям конкистадоров.
– Но у них же, сами говорили, при переходе из Ствола в наш мир стирается память.
– Стирается, но кое-что все же удается восстановить. Поэтому мы знаем почти обо всех точках выхода Ствола в других временах. Первая из них – двадцать первый век, вторая – двадцатый, третья – десять тысяч лет назад и так далее. Более того, есть подозрения, что в Стволе находятся случайно попавшие в момент хронопрорыва люди. Во всяком случае, о двоих из них мы знаем точно: мужчина и женщина. О других сведения скудны.