Реквием опадающих листьев
Шрифт:
— Орми, веди себя хорошо! — крикнула девушка. — А то мы с Лайонелом не возьмем тебя жить с нами!
Она ждала, что рукокрылая ответит ей в своей обычной дерзкой манере, но та сидела, закрывшись крыльями с головой. Тогда девушка весело прибавила:
— Но разве ты спросишь нас?
— «Держись», — услышала она Лайонела. Ягуар сорвался с места и помчался по мосту.
А над ним вдруг раздался шелест крыльев — это Орми провожала их.
Впереди сияло ослепляющее солнце, и они неслись прямо на него, а когда достигли, Ягуар совершил прыжок, Катя
Они очутились в лабиринте сплошь из зеркал. Девушка не видела в них свое отражение — в них, как на экране, вдруг возникли картинки. Только присмотревшись, она поняла — то была одна и та же картинка. Фото из ее прошлого.
Ягуар очень быстро продвигался по коридорам, но всюду из зеркал на Катю смотрела игрушка — белая лошадка, стоящая посреди игровой комнаты детского сада.
Девушка помнила тот день, как будто он был вчера. Ее первая зависть.
Лошадка принадлежала Виктории Ким — дочке богатых родителей. Она одевалась в очень красивые платья, каждый день приносила в садик новые игрушки и никому не давала с ними играть.
В зеркалах Катя видела себя — маленькую, тихонько крадущуюся по темному залу для игр к стоящей на полу белой лошадке.
Какой же чудесной она была — с голубыми стекляшками глаз, с пушистой гривой, которую так приятно погладить пальчиком.
Девочка из зеркала протянула руки к лошадке и схватила ее.
Катя ощутила, что ее начинает быть дрожь. Совсем как в тот далекий день. Она очень боялась, что войдет воспитательница и закричит, почему Катя не со всеми в гардеробной одевается на прогулку, или кто-то из детей вернется за чем-нибудь.
— «Это всего лишь прошлое», — как издалека услышала она голос Лайонела.
Но другой — из зеркал — заглушил его.
— А где моя лошадка? Где она? — кричала Вика Ким с ярко-красным лицом, топая ногами.
Катя ее тогда ненавидела — эту жадную девчонку.
— «Ну, зачем ей одной столько игрушек?»
Лошадку искали всей группой. Только одна Катя знала, где ее сокровище спрятано. И чем громче Вика топала ногами, чем чаще выкрикивала воспитательница; «Дети ищем! Все ищем!» — тем сильнее росла в Кате уверенность, что лошадку надо спасти.
В тот день она ушла домой напуганная, но счастливая.
Лошадку в спальне за ножкой одной из кроватей никто не нашел.
Глядя в зеркала, Катя словно заново переживала все чувства и эмоции того дня.
Но вот в зеркалах возникла детская комната, красивая, в точности как у Барби. На кровати лежала Вика, зарывшись лицом в подушку. Она больше не кричала, не рыдала в голос, а тихо всхлипывала. Рядом с ней сидела мать и гладила по спине, бормоча:
— Ее обязательно найдут, крошечка! Обязательно!
— Мамочка, Линда всегда спит на моей подушке, всегда, каждую ночь. — Девочка провела рукой по огромному множеству игрушек у изголовья, шепча: Натали, Крошка, Роджер, Ник, Бабочка, Люси, Кротик, Пес, Винни — все они должны быть со мной. Они меня охраняют.
— Детонька, я буду тебя сегодня охранять, хорошо?
— Я
Мать вышла из комнаты, но вскоре вернулась и с сияющей улыбкой воскликнула:
— А знаешь, что говорит папа? Он знает, где сейчас Линда, и обещал привести ее домой!
— Правда? — встрепенулась Вика, ее огромные глаза были полны надежды. — О, мама, я отругаю Линду, и она больше никогда не пойдет со мной в садик!
Катя смотрела в зеркала, не понимая, почему тот случай — наивная детская зависть — так важен?
В зеркалах отражалась все та же комната — внутри нее шло время. Мать читала девочке книжку с красивыми картинками. А Вика нетерпеливо ерзала и то и дело подбегала к окну. Сперва за ним было светло, но с каждый разом, когда отодвигалась занавеска, становилось все темнее и темнее.
— Мама, а куда пошел папа? Линда очень далеко ускакала?
Та нервно посматривала на часы, повторяя:
— Он скоро придет.
У Кати в ушах эта фраза прозвучала тысячу раз, прежде чем ее охватило страшное чувство горя и раскаяния.
Отец Вики не вернулся. И девочка не пришла на следующий день в садик. Некоторые из детей шутили, мол, она перешла в другой садик, где не воруют лошадей.
Катя увидела в зеркалах знакомый перекресток, у поребрика лежал мужчина с неестественно вывернутым телом. Под его головой растеклась темная лужа крови, а возле руки валялась пластмассовая коробка с белой лошадкой.
Изображение изменилась. Катя увидела себя. Она много раз проходила мимо той самой кровати, за ножку которой спрятала лошадь, но так и не осмелилась посмотреть, там ли она.
А через несколько дней нянечка, протирая пыль под кроватями, нашла лошадку и бросила в коробку к другим игрушкам.
Катя ни разу с ней не играла.
Зеркала показали больничную палату, на койке лежала бледная осунувшаяся женщина — мать Вики. Девочка сидела рядом, возле нее стоял пакет с игрушками; какие-то из них сидели на коленях Вики, какими-то она обложила тело матери.
— Они умеют лечить, — сказала девочка. — Мамочка, а что такое слабее сердце?
Катя хотела зажмуриться, но у нее не получилось, слезы душили ее.
Отражение в зеркалах помутнело, в них снова возникла комната, похожая на игровую в детском саду.
Вика, одетая в штанишки и вязаную кофту, сидела в углу, обнимая свои игрушки. Какие-то из них уже были у других детей, они их кидали, пинали. Двое мальчиков подбежали к девочке и потянули к себе ее плюшевую собаку. Лапа игрушки оторвалась — из нее полез белый наполнитель. Глаза Вик распахнулись, она в страхе закричала и потеряла сознание. Мальчики забрали собаку и убежали. А девочка осталась лежать без чувств. Другой мальчик приблизился, потрогал ее бесчувственное тело носком потертого ботинка и, схватив красивого желтого зайца, пританцовывая, побежал играть.