Реквием опадающих листьев
Шрифт:
Молодой человек провел пальцем по ее кудрявой пряди волос, повторяя изогнутые линии, и прошептал:
— Позже, узнав, в какую игру со мной сыграли, внутри своей ярости я улыбался, осознавая, что ты всегда принадлежала мне. — Он уткнулся губами ей в ухо. — Я счастлив, что все закончится прежде, чем… — Лайонел ненадолго умолк, а когда продолжил, голос его звучал холоднее и чище: — Ты не узнаешь боли от моих измен, ты единственная, кому я был верен за всю свою жизнь и бессмертие. Ты навсегда останешься девочкой,
Катя лежала в его объятиях, прижавшись щекой и губами к его груди. А его руки гладили ее плечи, волосы, спину и ягодицы, теснее прижимая к себе.
Каждый раз, когда Лайонел что-то произносил, она боялась услышать «Нам пора».
И он, словно чувствуя ее страх, оттягивал этот миг как мог. Но все-таки тот настал.
Лайонел медленно зашнуровал ее платье, целуя каждый миллиметр кожи, которую от стягивания лент прятала мягкая ткань.
Девушка, взволнованно закусив губу, спросила:
— Другим вампирам очень было страшно?
— Цимаон Ницхи сильно мучился, — глухо ответил молодой человек. — Для него лабиринт был поистине бесконечен. Наркисс страдал.
— А если не смотреть? Просто закрыть глаза? — наивно воскликнула она.
— Когда дьявол тебе показывал что-то, у тебя получилось не смотреть?
— Нет, — обреченно покачала Катя головой.
Лайонел мягко тронул ее за плечо.
— Горстка твоих грехов очень мала по сравнению с тем, что накопилось у старых вампиров. Для тебя лабиринт будет коротким.
Девушка улыбнулась.
— Хорошо. Главное, что ты рядом. Я готова и совсем не боюсь.
Тут она слукавила. Боялась, еще как.
«Это все-таки не в очереди у зубного нервничать», — подумала Катя.
Лайонел оценил ее самообладание и вознаградил за него словами:
— Мне кажется, лежать на путях и ждать поезда было страшнее.
Перед ней возник Ягуар, опустившийся на лапы и в один прыжок оказавшийся у черты.
Катя смело пересекла линию межмирья, и ее ослепила белизна снега. Свет не причинил ожидаемой боли.
В голове проснулась печальная серенада ре-минор Шуберта, и от звуков ее щемило сердце и невыносимо хотелось плакать. Вместе с ней послышался уже знакомый величественный гул — голоса дрейфующих льдов. Далекий-далекий.
О чем они говорили сейчас? Поведает ли Богу какой- нибудь айсберг о том, как сильно она любит, о ее мечтах и надеждах?
Мост оказался точь-в-точь таким, как ей и обещал Лайонел весной посреди моря Уэддела — тот состоял из света и золотистой пыли.
На снегу сидел Йоро, он вскочил и крепко обхватил девушку за талию. А Лайонел приказал: «Отдай свое кольцо Орми».
Катя
— «Всегда знала, что оно мне больше идет», — фыркнул рогатый дракончик.
Девушка потерла тонкий след на коже, оставленный дорогим подарком, и постаралась улыбнуться. Она ведь знала, что нельзя ничего с собой взять. Только свою веру.
— Катя, — потряс ее за руку Йоро, — я обязательно разыщу тебя в твоей новой жизни и верну кольцо!
— Спасибо, мой дорогой!
— «Вот еще! — фыркнула мышь. — Я верну его Лайонелу! Вот если он захочет подарить кольцо тебе еще раз, тогда-а-а…»
— Ну и вредина, — пожурил мальчик сидящую у него на плече рогатую негодяйку.
Та обхватила себя крыльями и гордо отвернулась.
— «Кольцо вернется к Лайонелу. Мое последнее слово», — величественно изрекла Орми.
Катя почувствовала под своими пальцами мягкую бархатистую шерсть. Ягуар поднес морду к ее ладони и лизнул.
— «Взойти на мост», — попросил Лайонел.
Девушка шагнула в золотистое сияние, уверенная, что нога провалится в снег. Но этого не случилось — шаг за шагом она поднималась все выше. Под ступнями находилась твердь.
Катя обернулась, воскликнув:
— Ну, иди же ко мне!
Ягуар смотрел на нее в упор, и ей стало не по себе, она отвела глаза, поинтересовавшись:
— Почему ты так смотришь?
— «Я должен был удостовериться…»
Ей показалось, Ягуар улыбнулся. Затем повернул голову к Йоро с Орми, голос Лайонела прозвучал строго: «Береги кольцо. Оно нужно мне!»
В три прыжка он очутился возле Кати.
— «Я подарю его тебе снова, девочка моя!»
Он лег у ее ног и мысленно приказал сесть ему на спину.
— Но… — попыталась она возразить. Он рыкнул на нее, пресекая разговоры.
Катя перекинула ногу, села на широкую спину и обхватила за мощную шею. Ягуар поднялся. Она поняла, что он стоит, чтобы позволить ей последний раз обернуться.
Девушка посмотрела через плечо на стоящего посреди белоснежной пустыни маленького чернокожего мальчика с летучей мышью на плече, пауком в ладони, и ее сердце легонько сжалось от нежности.
— До свидания, дорогой, — одними губами произнесла она.
Серенада Шуберта все не смолкала.
Йоро поднял руку, и его личико осветила улыбка. Совсем такая же, какой он одарил ее, когда висел перед окнами дворца в Тартарусе и два пожирателя растягивали его на цепях.
— Кать, до скорого! Глазом не успеешь моргнуть, как мы снова увидимся!
Она кивнула, боясь, что сейчас из глаз потекут слезы и все испортят. Йоро был таким сильным и смелым, она не имела права показывать, как ей страшно и грустно.