Реквием патриотам
Шрифт:
– Ты думаешь, я приглашу тебя в наше движение?
– Я может иногда и дурачусь, но я не дурак. Какой же новый патриот потерпит в своих рядах патриота старого, хоть и бывшего, да еще и настолько печально известного Самурая-с-крестом.
– Узнай я об этом еще вчера, до происшествия на набережной, наверное, после этих слов я бы тут же накинулся на тебя с мечом.
– Останавливает мое дзюцу, - улыбнулся Кэнсин.
– Не люблю драться против буси, вооруженного тупой игрушкой.
– Это сакабато, - напомнил Кэнсин, - и его обратная сторона заточена, как положено. За мечом я ухаживать научился
– Значит, ты не совсем отказался от убийства.
– Совсем, - твердо произнес Кэнсин, - но и шутом с тупым мечом в ножнах быть не собираюсь.
– Но все думают именно так.
– Главное, что думаю о себе я, ну и мои друзья еще.
– Ты очень интересный человек, Кэнсин-доно. Я бы хотел быть тебе другом, но это невозможно.
– Так постараемся же не стать хотя бы врагами.
Кэнсин поднялся и Сигурэ последовал его примеру. Они тепло попрощались и разошлись, как каждому тогда казалось, своими дорогами.
Передо мной стоял уже не прежний Кай - десятник моего отряда стрелков, удивлявшийся странным приказам, но исполнявший их беспрекословно. Теперь это был начальник полиции Дзихимэ и обращались к нему исключительно Кай-сан ("самурайского" -доно он на дух не переносил), он даже фамилию себе взял Сагано, по названию родной деревни.
– Бравый ты стал, Кай, - усмехнулся я, приглашая его садится.
Я заметил как он едва заметно поморщился, не услышав обращения "-сан". Я улыбнулся.
– Ты понимаешь зачем я тебя вызвал к себе, - сказал я ему.
– Прибытие военно-морского министра Страндара подняло всех нас на уши. Я думаю, и не без оснований, что новые патриоты готовят какую-то... назовем это акцией... против него.
– Вы, - это обращения давалось Каю довольно тяжело - привык командовать, - считаете мою работу неудовлетворительной. Считаете, что я не в достаточной мере поддерживаю порядок в столице.
– Отнюдь, - покачал головой я.
– Однако приезд страндарского военно-морского министра в корне меняет обстановку. Сам понимаешь, новые патриоты ни перед чем не остановятся, лишь бы хоть в какой-то мере отомстить Мэттью Перри за свой позор. Одних слухов о его кораблях хватило в свое время сегунату, чтобы рухнуть окончательно. Эти гордецы будут считать "делом чести" отомстить ему.
– Я полностью контролирую город, - с гордостью (или гордыней) произнес Кай.
– Днем, - безапелляционно заявил я, - однако новые патриоты предпочитают собираться по ночам. Именно в это время суток они собираются и планируют свои акции. К тому же, - не удержался от маленькой шпильки в его адрес, - многие из них открыто игнорируют требования закона о запрете на ношение мечей.
– Эти шуты разгуливают по городу с деревяшками или тупыми железками в ножнах, - отмахнулся Кай.
– Все ли?
– коротко поинтересовался я, заставив Кая отвести взгляд.
– Не думаю, что они пойдут на приступ страндарского посольства с тупыми мечами. В прошлый раз, по крайней мере, было не так.
При этих словах Кай потупился еще сильнее. Не любил вспоминать о том провале, едва не стоившему его места.
– Чтобы этот прискорбный инцидент не повторился, - как ни в чем не бывало продолжил я, - ты должен отменить все отпуска и выходные для своих
– Не проще ли убить?
– пожал плечами Кай.
– Проще, - кивнул я и добавил, предупреждая его следующий вопрос: - Но, запомни, Кай, жизнью и смертью в Такамо распоряжаются только боги и микадо.
– И все-таки я не понимаю, для чего столько мер предосторожности?
– протянул Кай.
– Мы сумеем отбить нападение на министра сами, а ведь при нем будут еще и наши гвардейцы и страндарские, и ко всему взвод морских пехотинцев. Перри весьма сильно печется о своей жизни.
– Ты же понимаешь, что заговорщики в столице есть, - ответил я, - и что они планируют нападение, думаю, тоже у тебя сомнений нет. Я хочу, как и прежде, покончить с этим в самом зародыше.
– Гордость ваша все, - буркнул Кай.
– Можно было бы дождаться их открытых действий, а затем покончить со всеми одним быстрым ударом.
– Да, - не стал спорить я, - можно было поступить и так. Вот только в этом случае пришлось бы отправить "под нож" множество мальчишек, чья вина заключается лишь в том, что они остались верны своим идеалам. Так же я отправляю их в изгнание, но оставляю жизнь, может быть, некоторые из них задумаются и решат изменить что-то в себе.
– С нами бы в свое время так не церемонились. За одно участие в заговоре против сегуната варили в кипящем масле. По крайней мере, нас, хэйминов. Это вам, самураям, могли позволить покончить с собой.
– Положим, не всем, - усмехнулся я, отдаваясь воспоминаниям о былых деньках.
– Смотри, я участвовал в военных действиях против сегуната, как раз вместе с тобой, - я загнул один палец, - до этого нарушил закон "О границе", покинув страну и вернувшись через пять лет, - второй палец, - потом история с "золотом Асикаги", - третий палец.
– И это не самый полный список моих прегрешений перед сегунатом. Меня бы медленно варили в кипящем масле, по крайней мере, не один день.
Эта короткая отповедь заставила Кая окончательно смутиться и он поспешил покинуть мой кабинет, коротко попрощавшись.
Яхико издал весьма воинственный (по его мнению) вопль и обрушил на Каору град (опять же по его мнению) ударов. Девушка легко парировала все, не приложив для этого сколь-нибудь серьезных усилий. В итоге, синай Яхико вылетел из его рук, сухо стукнув по полу додзе.
– Надо крепче держать меч в руках, Яхико-кун, - рассмеялся Саноскэ, - или ты стал настолько слаб, что тебя может легко побить любая девчонка.
– Я не девчонка, а его сэнсэй!
– крикнула разъяренная постоянными шуточками Саноскэ Каору.