Реквием по империи

Удовиченко Диана Донатовна

— Эк-хм… — откашлявшись, мастер Триммлер нерешительно спросил: — так что дальше-то?

— Сынок… — только и смог выдавать дядя Ге, бледный то ли от потери крови, то ли от потрясения моим поступком.

Мои товарищи отодвинулись от опустевшего зала, аккуратно огибая меня и стараясь не смотреть в глаза. Исключением были только Лилла, не увидевшая в моих действиях ничего странного, прячущий довольную ухмылку Вадиус, Дрианн, в хмуром взгляде которого вдруг проскользнуло что-то вроде сочувственного понимания и Лютый, который хлопнул меня по плечу и сказал:

— Иди, время не ждет. Разбираться потом будешь.

— Рубиновый зал, — тоном вельможи, демонстрирующего свои владения, произнес Копыл, — самое роскошное помещение Дома Совета. Стены инкрустированы тремя тысячами отборных рубинов, привезенных с Южного континента. Как вы знаете, господа, этот камень обладает свойствами наполнять человека энергией, а круг замыкает ее на том, кто находится в центре.

— Ну да, вот Совет и наполнился, а теперь ждет нас во всеоружии, — вздохнул Дживайн.

— Как-то так, как-то так… — пробормотал Вадиус, деловито

осматривая потолок, потом перешел на мыслеречь: — Если распылить пауроний по окружности, а потом одновременно в четырех сторон ударить, к примеру, Железным кулаком, думаю, мы сумеем достичь нужного эффекта.

— А дом-то устоит? — осведомился дядя Ге.

— Устоит, не забывайте о том, что его строили лучшие созидатели империи.

Копыл взмахнул рукой, демонстрируя решимость и указывая отряду, куда нужно отойти для полной безопасности. По его знаку я раскрыл капсулу с пауронием. Вадиус тщательно отмерил четвертую часть серого порошка и произнес заклинание Снежного вихря. Волшебный металл взметнулся вверх и закрутился посреди комнаты постепенно расширяющейся воронкой. Дживайн, дядя Ге, Копыл и я встали на равных расстояниях друг от друга и приготовили заклятия Железного кулака.

— Давай! — мысленно воскликнул Вадиус.

Мы одновременно отпустили волшбу в потолок и, прикрывшись щитами, со всей скоростью, на которую были способны, ринулись прочь из зала. Мне, как самому молодому и резвому, досталась самая дальняя позиция, поэтому я успел достигнуть лишь середины помещения, когда с потолка с чудовищным грохотом обвалилась огромная каменная плита и рухнула прямо мне под ноги, чуть не придавив носы сапог. Вслед за ней посыпались новые обломки. Это подстегнуло меня, и я ветром понесся к выходу, по пути ухватив за шиворот Копыла. Хромой волшебник, хоть и стоял недалеко от двери, все равно не успел покинуть зал. Время словно замедлилось, камни падали плавно, как снежинки, и мне без труда удавалось от них уворачиваться. При этом я еще успевал поддерживать над нашими головами плотный щит. Дядя Ге и Дживайн, слава Лугу, сумели вовремя выбежать из Рубинового зала. Вскоре я уже стоял рядом с ними и устанавливал над отрядом Большой Темный зонт.

— Как тебе это удалось? — спросил Лютый.

— Что?

— Нестись с такой скоростью. Тебя почти не было видно, настолько быстро ты двигался.

Я пожал плечами. Времени на обсуждение не было. Мои новые способности вкупе со странными приступами равнодушия к людям означали только одно: сущность изначального берет во мне верх. Исчезал второй покров, а вместе с ним и понимание человеческой морали. В кого или во что я превращусь с окончательным падением покрова — даже подумать было жутко.

Потолок обрушился полностью, но я не увидел ни одного мага Совета, который упал бы вместе с ним. Не успел я выразить свое удивление, как сквозь пылевое облако откуда-то сверху обрушился первый магический удар, впившийся в нашу защиту. Большой Темный зонт дрогнул, и я ощутил, что долго ему не продержаться. Новая волшба невероятной мощи хлыстом стегнула по щиту, и он распался. Стоящий рядом со мной маг, застонав, упал на колени. Изо рта его хлынула кровь. Остальные спешно выставили защиту и рассредоточились по обе стороны от двери, а я кинулся прямо в зал.

Они стояли полукругом на узком парапете из горного хрусталя, который огибал обсерваторию. Магов было девятнадцать, Паларии среди них я не увидел. Между волшебниками ощущалось чудовищное напряжение энергии, которая передавалась от человека к человеку, постепенна накапливалась и в руке стоящего ближе всех к выходу мужчины трансформировалась в заклятие невероятной силы. «Цепь мрака», — понял я. Чародей стоял неподвижно, вытянув руку по направлению к входу и изливая на него убийственную волшбу. Даже этого непрямого воздействия хватало, чтобы поразить прячущихся за стенами людей. А ведь стены были нашпигованы защитой, как журженьская курица — чесноком!

Мое тело действовало почти независимо от сознания. Вернее, сознание за ним не поспевало. Я снова ускорился и сумел пересечь падающую вниз волшбу, поплатившись за это только щитом. Поняв, что кто-то проник в зал, маг изменил направление действия заклятия, пытаясь поразить вторгшегося врага. Я с бешеной скоростью носился по залу, перепрыгивая через нагромождения камней и мусора и уворачиваясь от несущих смерть чар. Потом неожиданно для себя самого остановился и вытянул обе руки вперед, посылая в магов свое собственное заклятие, которое сплел стремительно и неосознанно. Кажется, это было что-то, напитанное из воздушного источника. Два потока энергии пересеклись и сплелись в одно целое. Я ощутил притяжение. Это было похоже на любимую среди галатских моряков забаву — перетягивание каната. На одном конце команда магов Совета, на другом — обезумевший Рик Сайваар. Только вот канат был невидимый, а проигравшего ждала смерть. В это время в зал вбежали дядя Ге с Дживайном и, интуитивно сообразив, что происходит, присоединили свою силу к моей. Тянуть стало немного легче. Помещение наполнялось моими товарищами. Копыл разделил их на две части: одни поддерживали нас, другие поливали заклятиями магов Совета. Наконец, я резко потянул «канат» на себя, и замыкающий цепь чародей, не удержав его, выпустил волшбу и, зашатавшись, упал вниз. Я метнул в него Молотом Дадды, но мужчина, сумев сгруппироваться в воздухе, ушел от удара и приземлился на ноги. Неуправляемое заклятие, заметавшись, поразило одного из магов Совета, от которого в разные стороны разлетелись кровавые ошметки. Оставшиеся волшебники спрыгивали на пол и вступали в драку с нашим отрядом. Закипел бой. Сверкали молнии, боевые чары со свистом рассекали воздух, порхали в разные стороны огненные шары… Все мое внимание было сосредоточено на человеке, державшем

конец Цепи мрака. Как правило, замыкающим становится самый сильный волшебник. Это был мужчина лет сорока, темноволосый, смуглый, с аккуратной черной бородкой. Он тоже не отрываясь смотрел на меня, держа наготове уже сплетенное заклятие. Мы медленно сходились, словно два борца, расставив руки и делая обманные движения. Мой противник не выдержал первым и отправил в меня Тень посмертия. Я на мгновение окутался Черным коконом и ответил Ледяным клинком, который осыпался от удара о защиту мага. Тот попытался захлестнуть мою шею Воздушным арканом. Я легко разорвал волшбу, рассыпавшуюся на отдельные фрагменты и швырнул во врага сгусток Темной воды. Чары бородача словно взорвали мое заклятие изнутри, разметав мелкие капли жидкости по всему залу. Послышались крики боли. Мой визави весело оскалился, демонстрируя крепкие белые зубы, и выставил щит, закрываясь от серии огненных шаров, напитанных из темного источника. Я попытался было снова ускориться, чтобы маг не мог видеть мои движения и предугадывать направление ударов, но почему-то это у меня не вышло. Противник же воздушным заклинанием поднял с пола огромный камень и обрушил его мне на голову. Вовремя поднятый щит спас мой череп, а я разверз под ногами врага и без того разбитый пол. Вопреки моим чаяниям, чародей не провалился в дыру, успев отскочить от опасного места. Мы использовали все новые и новые заклятия, наши удары становились все быстрее и неуловимее. Все сражение словно отошло на задний план, а в центре были мы. Вокруг нас носились огромные камни, поднимались столбы пыли, а воздух накалился от обилия огненных заклятий. Но ни один из нас не был даже ранен. Вдруг волшебник совершил легкое, какое-то одновременно стремительное и тягучее движение в мою сторону. Думая, что он собирается таким образом усилить свои чары, я закрылся коконом. Но маг вдруг застыл на расстоянии локтя от меня. Глаза его остановились, тело замерло, казалось, даже дыхание исчезло. Одновременно я ощутил, как что-то проникает сквозь мою защиту и вонзается в висок. Голову прошила резкая боль, стало трудно дышать. Этот гаденыш рискнул прямо посреди бушующего сражения выйти в астрал и попытаться воздействовать на мои жизненные каналы! И ведь не побоялся, что, пока он одиноким дубом будет стоять в центре зала, в него попадут чьи-нибудь чары! Спеша, пока враг не добрался до моего магического канала, я покинул свое тело. Астральное тело волшебника висело рядом с моей головой и пережимало канал, по которому ко мне поступала энергия жизни. Я подлетел к нему и оттолкнул в сторону. Мы вцепились друг в друга. Это был самый странный поединок в моей жизни. Наши земные оболочки, моя — окруженная серебристой аурой, его — окутанная красновато-золотым сиянием — словно две статуи, неподвижно застыли под градом сыплющейся со всех сторон волшбы. А в это время астральные сущности сошлись в никому не видимой схватке, слившись в единое пульсирующее пятно, внутри которого состязались две энергии. Одновременно я мог видеть все, что происходило в Рубиновом зале. Я видел, как дядя Ге с удивительным для его состояния проворством поразил молодую красивую женщину в серой мантии. И заклятие он для этого выбрал простейшее, но ударил как-то очень удачно, так, что магесса от боли потеряла сознание. Дядюшка опутал ее Стальной паутиной и обернулся, чтобы помочь Вадиусу, которого теснил здоровенный, как тролль, бритоголовый мужик. Копыл, несмотря на весь свой опыт и немалую силу, похоже, сдавал позиции — он попятился под напором противника, и едва не упал, споткнувшись о кучу камней. Помощь дяди Ге поспела вовремя. Как раз когда здоровяк собирался поднырнуть под щит Вадиуса и поразить его Огненной стрелой, дядюшка ударил сбоку Молотом Дадды, проломив и щит чародея, и его висок. А вот беловолосой магессе никто на помощь не пришел. Девушка погибла от Поцелуя саламандры, ударившего ей в лицо.

Дрианн с Лиллой, встав спина к спине, сражались сразу с четырьмя магами Совета. Ауры парочки слились, образовав единое пятно цвета плесени. От некромантов исходила такая мощь, что сразу становилось понятно: они уже успели подпитаться чьей-то смертью и болью. У волшебников среднего уровня не было бы против них ни малейшего шанса. Но магистры держались. Наконец Лилла, достав из-за пазухи крошечный флакон, швырнула его под ноги одному из магов. Тонкое стекло разбилось, из него поднялась струйка наилегчайшей черной пыли, какая бывает, если наступить на гриб-дымовик. Волшебник схватился за горло и закашлялся. Девушке хватило мгновения, чтобы добить его с помощью Ледяного клинка. Потом некромантка выкрикнула заклятие на ханди и содрогнулась в мгновенном, остром приступе наслаждения, поглощая душу несчастного, труп которого рухнул на пол. Торжествующе захохотал Дрианн — возлюбленная поделилась с ним полученной силой. А Лилла, кинув в своего второго противника несколько огненных шаров подряд, одновременно прикоснулась кончиком пальца к родимому пятну на лбу и произнесла короткую фразу. Только что убитый маг рывком вскочил на ноги и кинулся на своего недавнего коллегу. Волшебник, занятый отражением атаки некромантки, не сразу понял, что происходит. А когда сообразил, было уже поздно: зомби впился зубами ему в горло и вырвал кадык, а потом, повинуясь приказу госпожи, отправился в сторону чародеев, сражавшихся с Дрианном. Следом за ним побежал и второй, душу которого девушка тоже поработила.

Дживайн схватился с красивой женщиной средних лет. Они долго обменивались заклятиями, причем каждое из них волшебник сопровождал издевательскими комплиментами, больше похожими на оскорбления. Разъяренная дама что-то крикнула и развела руки в стороны. Вдруг из-под ее мантии вылезли двое уродливых карликов и заковыляли к Дживайну. Они были кривобокие, косолапые, кожа светилась синевой, а лица выглядели, как будто были вылеплены из глины неумелыми детскими руками.

— О, гомункулусы! — восхитился тот. — Как мило!