Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
– Как Сокол? – тут же отреагировал его отец, пристально вглядываясь ему в лицо. Муж нервно передернул плечами, и холодно бросил, очевидно приступая к выполнению своего плана по инсценировке Пашкиной смерти:
– Хреново! Травмы серьезные. Пока без сознания. Врачи гарантий не дают.
Пока Похомов отвечал на вопросы собравшихся, Лиза отыскала взглядом Андрея. И на душе стало так паршиво, что словами не передать. Друг сидел на корточках под яблоней… под той самой яблоней, где совсем недавно ночевал с Викой, и заторможенно разглядывал резинку для волос,
– Лиза! – громко причитала бабушка. – Лизонька! Неужто, правда ты?
Сорвавшись с места, Лиза очертя голову помчалась к ней навстречу.
А когда оказалась в родных объятиях, под шквалом пылких порывистых поцелуев, не смогла сдержать слез. Прижимая к свои губам ее шершавые, испещренные крупными венами ладони. В ответ зацеловывая ее морщинистые щеки, она бессвязно шептала:
– Конечно, я! Кто же еще?
– Внученька моя, самим солнцем поцелованная! Ягодка моя!
– Перестань, ба! – неожиданно смутилась.
– Вернулась, родненькая?
– Да.
– Жива-здорова?
– Да.
– Благодарю тебя, пресвятая дева Мария!
– бабушка отстранилась, пристально разглядывая ее с ног до головы. – А я ведь ушам своим не поверила, когда тебя услышала. Думала, все… совсем от горя умом тронулась! А тут… ох!
Она пошатнулась, и Лиза поспешила придержать ее. Рядом мгновенно оказался Андрей. Вдвоем они довели Валентину Степановну до беседки.
Усевшись на место, которое для нее освободили, бабуля тихо произнесла:
– Не пугайся, милая. Все хорошо. В моем возрасте что горе, что радость, действуют уже одинаково. Ступай, Лизонька. Принеси мне мои капельки.
Дурея от волнения за близкого человека, девушка направилась прямиком в дом. Пулей влетела на кухню, извлекла стакан из шкафчика и наполнила его водой. Затем, на одной из полок нашла пузырек с корвалолом, и принялась готовить раствор, отсчитывая необходимое количество капель.
Но вздрогнула всем телом и замерла, услышав вдруг громкий хлопок, отдаленно напоминающий звук смачной пощечины. Потом еще один.
И еще. А следом раздалось гневное шипение Ирины Павловны:
– Как ты смеешь говорить мне подобное? О каком прощении бормочешь?
Глава 84
Судя по всему, дядя Боря не пытался защититься. Лишь глухо прохрипел:
– И тем не менее, прости! Я ведь только сейчас понял, сколько боли тебе…
– Это правда! – перебила его женщина. – Боли было много!
– Ириша…
– Не прикасайся! – яростный всхлип. – Ты мне противен!
– А ведь когда-то любила…
– Любила? – истерический смех.
–
– Да, все так! – рык, полный боли и отчаяния. – Я облажался! Страшно облажался! Но… я ведь не знал о ребенке, Ирина. Я захлебывался в своем горе. Вспоминая, что сделали с моим братом, до усрачки боялся за тебя! И не видел иного выхода. В тот момент мне казалось, что я поступаю правильно. Что рядом со мной тебе опасно. Что есть лишь один способ, сместить с тебя фокус врагов. Что, жертвуя нами, я даю тебе шанс на нормальную жизнь!
– О! Как благородно!
– Ни капли. От того и на душе паршиво. Но… я был уверен, что паскуды потеряют к тебе интерес, если я сделаю вид, что сам потерял его. Но, увы. Ублюдкам закон не писан. Их действия не поддаются никакой логике. Я просчитался. Сам того не ведая, поставил тебя под удар. Нет таких слов, чтобы выразить, как сильно я сожалею об этом. Как сильно раскаиваюсь.
– Вот и не сотрясай воздух. Я все равно не верю ни единому твоему слову.
– Почему же?
– Спустя всего пару недель, после нашего расставания, ты свалил за бугор с другой бабой! На которой, ко всему прочему, еще и женился. Вот, почему!
– Ирина…
– Предатель!
– Дай объяс…
Новый хлопок. Очень громкий. Даже звенящий.
А следом:
– Я все знала! Знала, на кого ты меня променял!
– Брак был фиктивным. Между нами никогда ничего не...
– Мне плевать! – яростно. – Факт остается фактом – ты женился на ней! И в качестве своей спутницы выбрал ее. А мне… даже не предложил… эту роль!
– А ты согласилась бы? Уехала бы со мной? Усыновила бы Кирилла?
– Какая теперь разница?
Приглушенный удар. Будто бы кулаком в стену.
Затем напряженное:
– Бл*дь! Да я сотни раз задавал тебе этот вопрос! Напомнить, что ты мне отвечала? Ни за что! Никогда! Ни в этой жизни! Здесь я родилась, здесь и умру! Что мне оставалось? Силой тащить тебя в другую страну?
– Я была слишком глупа, и не могла здраво оценить последствия своего упрямства! – взвизгнула Ирина Павловна. – Лучше бы ты и правда заставил меня, Боря! Лучше бы скрутил, и силой вывез из страны! И тогда наш сын был бы жив. И я… тоже. Но, ты пошел иным путем. В итоге, убил нас обоих!
– Не говори так! – рваный вдох, судорожный выдох.
– А как я должна говорить?
– Вообще молчи. Просто молчи, и позволь мне…
– Не позволю!
– Ира! – предостерегающе. – Не провоцируй!
– Ненавижу!
Очередная пощечина. Еще более звонкая, и бесконечно яростная.
– Я не в силах исправить прошлое! – горький смешок. – Хоть башкой о стену бейся, ничего не изменить! Я поступил, как ублюдок. Как конченная мразь, и презираю себя за это. Но жизнь ведь не окончена! У нас есть… настоящее…