Реквием по сердцу
Шрифт:
– Слушай, ешь молча, я тебя умоляю. Отомстишь потом.
– Обязательно отомщу.
– Запиши, чтоб не забыть. Злюка, - издевается он.
– Не подавись, - ехидничаю я.
– Теперь точно буду осторожен.
В меня не лезет даже половина тарелки. За то Ислам не соврал, он и вправду был голоден как волк и съел всё. Посмотрев на мою тарелку, он прокомментировал:
– Слабачка.
–
– Фигуру бережёшь?
– ухмыляется он.
– Такой фигнёй не страдаю.
– Рад слышать. Будешь вино или шампанское?
– Я не пью. А как ты совмещаешь в себе алкоголика и спортсмена?
– интересуюсь я.
– Я не алкоголик. Главное, знать меру. Вот ты же совмещаешь в себе ангельскую внешность и ехидный характер.
– Я, по-твоему, ехидна? Злобный, маленький, колючий зверёк?
– прищуриваю глаза.
– Говорю же, злюка. Я только что сделал ей комплимент, но она услышала только вторую его часть, - он театрально разводит руки в стороны.
– Какие-то странные у тебя комплименты, - обижено произношу я.
– Я могу и по-другому.
– Например, - подначиваю я его.
– Например, я могу сказать, что ты просто потрясающая и искренняя, ешь еду и не пытаешься, как многие девушки перед парнями делать вид, что не голодна. Или например, что ты прекрасна в своей наивности и в самом деле не осознаёшь, какой эффект производишь на мужчин. Или сказать тебе, как мне хотелось размазать по стенке пацанов с вашего двора, за то, что они посмели смотреть тебе в след. Да даже тому толстому дядьке мне до сих пор хочется съездить по морде , за то что сидит здесь со своей любовницей, но провожает взглядом чужих девушек. Я могу сказать тебе ещё много чего, но давай потанцуем, - и он подаёт мне руку, а я зачарованно смотрю в его глаза не в силах оторваться.
Мне никогда такого не говорили. Я молча подаю ему руку. А он выводит меня в зал, ставит одну руку на талию, а другой рукой берёт мою. Наверное, со стороны мы выглядим смешно. Высокий крупный парень, и мелкая девушка, еле достающая ему до плеча, самой становится смешно, и я улыбаюсь. Ислам улыбается мне в ответ. Я узнаю песню, которую поёт певица, и мысленно начинаю подпевать, а поэтому сразу и не слышу тихий голос Ислама:
– А, что?
– прихожу в себя.
– Я говорю, прости меня.
– За что?
– не поняла я, потому что пока он никак не испортил вечер.
– За сцену на парковке, за то что тебе пришлось увидеть этот ужас...и за то, что случилось в уборной, мне не следовало давить на тебя...
– он молчит, а потом опять продолжает, - Но не думай что я жалею о том поцелуе, видит Бог, я бы всё повторил, и не раз, но я понимаю, что для тебя это не типично, мне жаль что я тебя этим оттолкнул, поэтому прошу прощения.
Я молчу, в голове вновь всплывает та сцена. Его горячие губы на моих губах, на шее, жёсткая щетина, слегка
– Давай просто забудем обо всём, ладно? Эти парни появились неожиданно, а тебе пришлось с ними разбираться, ты рисковал своей жизнью, у них мог бы быть пистолет, и рисковал карьерой. Всё навалилось кучей, мы оба понервничали и были на взводе и совершили ошибку. Оставим всё в прошлом. Ты хороший человек, я вижу это. Ты не позволяешь моему брату быть одиночкой и помогаешь ему идти к своей цели. Я не хочу из-за такой глупости потерять хорошего друга...Я ведь могу считать тебя своим другом?
Теперь молчал он, а потом вздохнул и сказал:
– Конечно, Сонь...Но знай, что я не считаю тот поцелуй ошибкой. И прощание с карьерой, это самая последняя вещь, которая меня тогда волновала. Мне бы хотелось быть для тебя кем-то большим, чем друг, но я понимаю твои чувства...
– Будем считать сегодняшний вечер объявлением мира, - слегка улыбаюсь ему. А он целует меня в лоб, и тоже улыбается в ответ.
Так как есть больше никто не хотел, мы решили уже покинуть ресторан. Расплатившись кредиткой, мы вышли на улицу.
– Так, куда теперь?
– с энтузиазмом спрашивает Ислам.
– Я не знаю. Ты заставил меня выйти из моей уютной квартиры, сейчас бы я сидела и смотрела свой сериал, поэтому, сам и думай, - скрестив руки на груди, заявила я.
– Хорошо, пойдём пока пешком. И кстати, у меня есть парочка идей, куда можно пойти ночью в Москве, но боюсь, такую милую девушку как ты, туда не пустят. Вряд ли кто поверит, что тебе есть 18, - ухмыляется он, и я уже догадываюсь, о каких он местах говорит.
– Ну да, а тебя обвинят в педофилии, - с умным видом киваю.
Тут он уже откровенно заржал.
– Я скажу, что привёл сюда свою дочку, ведь нам надо найти для неё мамочку. Я очень занятой человек, и свободен только ночью, и нам остаётся только искать по разным кабакам и стриптиз-клубам. Уверен, они войдут в моё положение, и позволят нам пройти.
Теперь смеяться начинаю я.
– Боже, - сквозь смех говорю я, - у тебя больная фантазия.
– Она у меня богатая, - многозначительно говорит он, но потом тоже улыбается, - теперь твоя очередь.
– Ты о чём?
– Скажи какую-нибудь глупость и попытайся меня рассмешить.
– Ты смеёшься почти над всем, что я говорю, даже когда я не шучу. И иногда мне кажется, что ты издеваешься.
– Я не издеваюсь над тобой, просто ты забавная, когда злишься. Знаешь, ты выглядишь как маленький ребёнок, у которого отобрали его любимую конфету, поэтому я и смеюсь.