Реквием по сердцу
Шрифт:
– Да не вопрос, обращайся, - говорит она, - ну, спокойной ночи, Ислам. Соня, жду на кухне, - говорит она и удаляется.
– Спокойной, - вслед отвечает ей Ислам.
– Ещё раз спасибо за всё. А теперь пора твоему плану дать трещину. В дом приглашать не буду, - подкалываю я.
– Это я уже понял, - говорит он, подходит ко мне и крепко обнимает. Сначала я растерялась, но потом обняла в ответ. Вполне дружеское объятие...Вот только, не услышал бы он бешеный стук моего сердца, - Пока, Соня, - говорит он и
Как и обещала, Катя ждёт меня на кухне, и не отстаёт, пока я не рассказываю ей всё в подробностях.
– Ну и дура же ты, Сонька, - заявляет она мне в конце, - такого мужика упускаешь...Ну нет дружбы между парнем и девушкой. Нет и не может быть.
– Я ведь дружу с Серёжей, - напоминаю я ей.
– Тут совсем другое. Серёжа любит меня, я его, а ты сохнешь по Исламу. Это братско-сестринская любовь, которой даже и не пахнет в ваших с Исламом отношениях.
– Нет никаких отношений, - устало говорю я.
– Их нет, потому что ты глупая девчонка. Не приходи ко мне потом рыдать, когда однажды увидев его с девушкой, поймёшь, наконец, что потеряла, - говорит она, и идёт в зал. Обычно она спит вместе со мной, но на днях она заявила, что я отнимаю у неё одеяло во сне, и теперь она будет спать в зале, и принесла из общаги ещё один комплект постельного белья.
Вскоре, и я иду спать.
Глава 17
Утром Катя и Тимур уходят каждый по своим делам. Я решаю пойти на пробежку, а после сделать генеральную уборку, которая заняла почти несколько часов. Ближе к четырём, я начинаю собираться за Тимкой. Доверия к мальчишкам больше нет, поэтому я снова буду забирать его сама. Одеваю свои любимые рваные джинсы и футболку с названием любимой рок-группы "Nirvana". Волосы оставляю распущенными, так как они ещё не до конца высохли после душа. Зашнуровываю кеды, сую в карман немного денег и телефон. Закрываю за собой дверь и захожу в лифт.
Через десять минут я уже у зала. Вхожу в холл, и иду по пути, который ведёт в зал для малышей от пяти до десяти лет. Рядом расположен кабинет, в котором обычно по вечерам сидит Ислам, если приходит навестить ребят и посмотреть, как идут дела. Дверь зала для взрослых парней оказывается открытой, и я слышу свист и идиотские выкрики, которые определённо, предназначаются для меня. Даже не смотря в их сторону, я закатываю глаза.
– Не отвлекайтесь, - слышу я крик, и сразу узнаю в нём Ислама. И тут он сам выходит, закрывая дверь. В чёрной спортивной майке и таких же чёрных свободных шортах до колен, он выглядит потрясающе, даже со слегка влажными от пота волосами.
– Так и знал, что это ты, - вместо приветствия говорит он.
– Пришла за Тимкой. Теперь он опять будет ходить под конвоем.
– Да, так будет лучше, - соглашается он, и мы вместе идём в сторону зала Тимки. Ислам открывает дверь и, найдя его взглядом, зовёт:
– Тимур, ты утром не ел что ли? Чего валяешься как мешок с картошкой? Давай, ноги
– Я просто устал, - говорит, прибежавший Тимка, потом замечает меня, и до него доходит, что кайф окончен, теперь я опять его поводырь, - Эх, - говорит он и тяжко вздыхает.
– Иди в душ, - отправляет его Ислам, - а ты сиди здесь и жди нас, я тоже в душ, потом поедем вместе, - говорит он, обращаясь ко мне. Я хочу возразить и он, предвидя это, говорит, - не начинай.
Делать нечего, сажусь на диванчик и жду ребят.
Через 15 минут мы садимся в машину Ислама и едем домой.
С того дня, это вошло в привычку.
Почти всегда, когда Ислам бывает в зале, он довозит нас до дома, хоть путь и занимает всего лишь пять минут. Часто он отвозит нас в кафешки или забирает в парк. Любые мои возражения воспринимаются в штыки и не подлежат обсуждению. Со временем, я начала привыкать к этому и иногда даже скучала без наших с ним перепалок и шуток. Мы даже были у него дома. Под предлогом, показать Тимке свой домашний спортзал, он повёз нас к себе.
Его дом был просто шикарен. Гораздо больше нашего родительского. Большой двор, огороженный высоким забором, находился под охраной. Он устроил нам небольшую экскурсию по дому, но мне показалось, что здесь чего-то не хватает - наверное, тепла. В нашем доме всегда царило тепло, потому что там все друг друга любили и заботились, а здесь было видно, что хозяин просто приходит сюда поспать или отдохнуть немного от работы. Первый этаж был обустроен под спортивный зал. На втором были гостиная, кухня, а так же несколько пустующих комнат и в самом конце - комната Ислама. На третьем этаже была мансарда, и здесь мне понравилось больше всего. Огромное окно, смотрящее прямо на небо завораживало. Ночью было просто волшебно смотреть на звёзды. Тут была огромная кровать, на которую мы втроём и залезли с ногами, и сидели, играя в карты. Позже, мы приезжали сюда ещё несколько раз.
Июль закончился незаметно.
В августе Ислам уехал с друзьями на море. Он звал и нас с Тимкой, но мы там были бы явно лишние. Я так ему и сказала, но он устроил скандал, назвав меня глупой, потому что друзья никогда не бывают лишними. Я выставила его за дверь, а потом долго плакала в своей комнате. Он уехал, но через несколько дней позвонил в три часа ночи и сказал, что не может нормально спать, зная, что обидел меня. И, конечно же, я простила, потому что скучала. Он сказал, что отдых себя не оправдал, и что через пару дней он вернётся, и мы опять поедем кататься на продуктовых тележках. Я скинула ему по почте нашу совместную фотографию с тех покатушек, и мы долго смеялись над тем, как глупо всё это было, но весело.
Момент был испорчен, когда я услышала женское "Ты чего не спишь?".
Сердце будто оборвалось, я знала, что он не вёл жизнь монаха и до нашего знакомства, и после я его видела много раз с девушками и всегда с разными. Но знать и убеждаться лично - совсем разные вещи. Я услышала скрип кровати, наверное, он вышел в другую комнату.
– Прости за это, - наконец заговорил он.
– Не извиняйся. Это твоё лично дело, твоя жизнь. Думаешь, я до сих пор была не в курсе?