Реквием по солнцу
Шрифт:
Тем не менее множество претендентов на Солнечный Трон, в жилах которых текла хотя бы капля императорской крови, предъявили на него свои права. Их влекла не столько императорская мантия — тяготы власти известны многим, — сколько желание сохранить свои привилегии. Без Лейты, с которой их связывало дальнее родство, они могли потерять и все остальное, а им совсем не хотелось лишиться титулов и остаться на обочине жизни.
Почти весь день Моуса простоял на жаре возле места Взвешивания, пока кандидаты по очереди поднимались по ступеням, ведущим к весам, чтобы те оценили
Один за другим претенденты нервно вставали на золотую чашу, посматривая на овал из гематита, окруженный красными рубинами.
Один за другим они уходили — весы вновь и вновь не признавали правомочность притязаний.
Многочисленные зрители принесли с собой одеяла и еду и разбили лагерь на площади, чтобы посмотреть бесплатный спектакль. Их терпение было вознаграждено: некоторых кандидатов весы сбрасывали так энергично, что они летели кувырком, и зрители веселились, как в цирке.
Наконец остался лишь один претендент, какой-то дальний родственник императрицы. Он неуверенно поднялся по ступенькам, его свободная рубашка промокла от пота. Найлэш Моуса заставил себя доброжелательно улыбнуться.
— Назовите свое имя.
— Карис из Илвендара.
Благословенный кивнул, повернулся к толпе и громко повторил его имя.
— Хотите ли вы обратиться к весам, чтобы доказать свое право на Солнечный Трон Темных Земель, место хранителя Терреанфора и всего Сорболда, от темных глубин до далекого солнца над нами?
— Хочу, — неуверенно ответил мужчина и оглядел площадь.
Очень хорошо, Карис из Илвендара. Встаньте на западную чашу, и пусть вашим судьей будет богиня Льюк, ветер правосудия.
Мужчина замер на месте. Благословенный покачал головой:
— Так вы хотите узнать, не вы ли новый император Сорболда, или нет?
Карис оглянулся через плечо и, дрожа, точно лист на ветру, посмотрел на Моусу.
— Хочу.
— Тогда встаньте на весы, предложил Благословенный, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
Он не хотел, чтобы его запомнили как духовное лицо, оскорбившее нового императора перед тем, как весы подтвердили его права, хотя вероятность подобного исхода была невелика.
Карие шагнул на весы.
Едва его вторая нога коснулась чаши, с запада подул горячий ветер, чаша принялась раскачиваться, точно корабль в бурю, и претендент полетел с весов, словно камень, выпущенный из гигантской пращи.
Несчастный промчался над головами веселящейся толпы и рухнул прямо на тележку продавца рыбы, рассыпая во все стороны куски сушеной селедки и соленой макрели. Зрители приветствовали неудачника громкими возгласами.
Моуса постарался сохранить серьезное выражение лица.
— Кто-нибудь еще желает предъявить свои притязания на трон?
Ответом ему послужила тишина.
Благословенный Сорболда откашлялся и заговорил, понимая, что должен произнести эти неутешительные слова. Хорошо. Совершив ритуал Взвешивания всех людей, заявивших о наличии королевской крови в их жилах, и не обнаружив достойных претендентов, я объявляю, что династия больше не имеет
Он жестом подозвал свою охрану и спустился по ступенькам, чувствуя, что его бремя стало еще тяжелее.
В Джерна'сиде царила тишина.
Она наступила и возле Места Взвешивания, где застыли в неподвижности огромные чаши весов, которые даже в сгущающихся сумерках испускали золотое сияние. Толпу заставили разойтись, и на площади застыли шеренги смуглых солдат с непроницаемыми лицами, одетых в цвета прекратившей свое существование династии. В солдатах ощущалось напряжение, и толпа это сразу поняла. Горожане быстро подхватили свои одеяла, недоеденную пищу и покинули площадь. На смену карнавальному веселью пришло зловещее молчание.
Приготовления к совету закончились одновременно с наступлением ночи. По всему периметру площади перед Джерна Талом, от входа во дворец до Места Взвешивания, были расставлены пылающие светильники на высоких столбах, и в них заправили побольше масла, чтобы они могли разгонять мрак вплоть до самого рассвета.
Для всех участников совета возле Места Взвешивания поставили два широких кольца столов, один внутри другого. Вечер выдался теплым, в нем ощущался жар летнего дня, но ветер, хотя и оставался горячим, освежал по сравнению с влажным, застоявшимся воздухом дворца, где веяло запахами смерти, мешавшимися с тяжелыми ароматами благовоний.
Во внутреннем круге сидели представители тех слоев населения Сорболда, от кого зависело принятие решения относительно будущего их страны: Фремус, верховный командующий императорской армии; Ивар и Талквист, главы восточных и западных торговых гильдий, вместе контролировавшие почти всю промышленность и торговлю Сорболда; двадцать семь графов, наместников двадцати семи городов-государств империи. Это сочетание военных сил, торговли и аристократии было весьма взрывоопасным, вот почему Благословенный решил поместить их в центр, чтобы внешнее кольцо, состоящее из приглашенных советников, послужило буфером и помогло потушить пожар, если он действительно разгорится.
Приглашенных сановников было меньше, и их столы стояли па приличном расстоянии друг от друга. Кроме того, с ними сидели представители духовенства. Эти присутствовал в качестве главы Союза, с которым Сорболд связывали мирные и торговые договоры. Неподалеку расположились правители стран, входящих в Союз. Ахмед представлял земли болгов, Тристан Стюард — Роланд, Риал — Тириан. Помимо этого, здесь находились монархи королевств, расположенных за Внутренним Континентом: Мираз, прорицатель Хинтерволда; Белиак, король восточной части Голгарна; Вайдекам, вождь Пензаса, крупнейшего из южных Неприсоединившихся городов-государств. Все они, не скрывая своего недоверия, оглядывались по сторонам.