Религия древних кельтов

Маккалох Джон Арнотт

Пенящиеся воды, возможно, предполагали другую персонификацию, поскольку имя Бойн у Птолемея получено от примитивного «боу-с» («бык») и «виндо-с» («белый»), в ирландском «бо финд» («белая корова»). Но неясно, это или кельтский культ быка был связан с верой в Тарбх Уизге, или Водяного быка, у которого не было ушей и который мог принимать другие формы. Он обитал в озерах и обычно был дружественным к человеку, иногда появляясь, чтобы спариться с обычными коровами. Однако на острове Мэн Тарроо Уштей порождает монстров. Эти кельтские водяные чудовища имеют любопытную схожесть с австралийским Бунийпом.

Уруизг, которого часто путают с домовым, посещает пустынные места и водопады и в зависимости от своего настроения помогает или вредит страннику. По внешнему виду это человек с косматыми волосами и бородой. В Уэльсе афанк является водяным чудовищем, хотя это слово поначалу означало «карлик», а затем – «водяной карлик», которого было множество видов. Они соответствуют ирландским водяным карликам, лухорпайнам, произошедшим вместе с фоморами и гоборхиннами от Хама.

В других случаях старые водяные существа имеют более приятную форму, подобно сиренам и другим волшебницам, которые часто посещают французские

реки, или русалкам ирландских дельт. В кельтской Франции и Британии озерные феи связаны с водным миром, как в историях об Элизиуме – с областью древних божеств. Иногда водные божества объединяются со смертными, которые, как, например, в историях о Деве-лебеде, теряют своих волшебных невест из-за нарушения табу. Во многих уэльских историях невесту обретают, бросая в воду хлеб и сыр, когда она появляется со стариком, который имеет всю силу юноши. Он представляет смертному свою дочь и множество волшебных животных. Когда она исчезает в воде после того, как нарушается табу, озеро иногда иссушают, чтобы вернуть ее; затем появляется отец и угрожает затопить весь район. Отец и дочь – это древние божества озера, а в хлебе и сыре мы можем увидеть пережитки пожертвований им.

Человеческие жертвы водным божествам объясняются верой в то, что водяные чудовища пожирают людей, и той традицией, что река каждый год требует плату в виде жертв. В народных стихах намекается на ежегодный характер жертв, а в уэльской легенде говорится о голосе, который один раз в год слышится из реки или озера. Он кричит: «Пробил час, а человека нет». Здесь есть след ушедшей традиции жертвоприношений и гнева божества, которым пренебрегли. Такие духи, или боги, подобные водяным чудовищам, были всегда готовы схватить того, кто зашел в их владения. В некоторых случаях предполагается, что жертва требуется в канун дня летнего солнцестояния, время жертв в языческий период. Духи источников также обладали вредоносным характером, по крайней мере для тех, кто проявил непочтительность, приближаясь к ним. Это заметно в легендах, рассказывающих об опасности, если неосторожно посмотреть на источник, или не закрыть его, или после посещения источника оглянуться назад. Духи источников также могли нанести вред врагам.

Легенды говорят об опасности устранения или перемещения источника на другое место, или нарушения древнего табу, когда женщина помыла в нем руки. Боанд отправилась к волшебному источнику, который только ее муж и его чашеносители могли посещать, и, когда она выказала свое презрение к этому, воды восстали и уничтожили ее. Теперь они текут как река Бойне. Синенд встретила подобную судьбу за то, что без разрешения вторглась в источник Коннлы; в этом случае преследовавшие ее воды стали рекой Шаннон. Это – варианты предания, которое можно было бы использовать для того, чтобы объяснить происхождение любой реки, но эти легенды говорят и о другом – о том, что некоторые источники были табу для женщин, потому что некоторые знания, связанные с источником, должны были сохраняться только для мужчин. Легенды говорили: «Смотри, чтобы то, что исходит от женщин, не выходило за пределы их круга». «Мистерии» дикарей обычно являются табу для женщин и исключаются мужчинами из их священных обрядов. С другой стороны, поскольку все племенные знания были некогда в руках мудрой женщины, такие табу и легенды, возможно, возникли в то время, когда мужчины начали претендовать на такие знания. В других легендах женщины связаны с источниками как хранительницы, которые должны хранить их закрытыми, кроме тех случаев, когда брали воду. Когда женщина забывала менять крышку, воды прорывались, уничтожая ее, и образовывали озеро [29] . Женщина – это священнослужительни-ца источника, которая в случае пренебрежения частью своего ритуала наказывается. Даже в наше время мы находим священные источники, за которые отвечают женщины, наставляя посетителей, как исполнить должный ритуал. Если такие легенды указывают на первых кельтских священнослужительниц источников, то им аналогичны норвежские Хоргабрудар, хранители источников, ныне эльфы, живущие в водах. То, что такие легенды основаны на ритуале поклонения источнику, ясно из того, что Боанд должна была делать трехкратный обход вокруг источника против часовой стрелки, вместо обычного обхода по часовой стрелке. Должен был соблюдаться надлежащий ритуал, и подобные истории являются предупреждением против пренебрежения им.

29

Воды часто затопляли город, который теперь виден под волнами. Например, город Ис в Арморике, или башни под озером Лох-Неаг. В некоторых уэльских примерах виновником этого является мужчина. В случае с озером Лох-Неаг хранителем источника была Либан, которая жила в водах как русалка. Позже она была поймана и получила крестное имя Муиргенн, «рожденная морем». Здесь миф о водной богине, которая была крещеной, присоединен к легенде о небрежном хранителе источника, с кем ее отождествляют.

Несмотря на двадцать столетий христианства и анафемы святых и церковных соборов, старые языческие практики использования исцеляющих источников сохранились – поразительный пример человеческого консерватизма. Святой Патрик нашел в его время язычников, поклоняющихся источнику, называемому Слан («целебный») и приносящих ему жертвы, и ирландские крестьяне и сегодня не сомневаются в том, что есть нечто божественное в его чудотворных источниках. Кельты принесли с собой веру в божественность ручьев и источников, но, естественно, принимали местные культы всюду, где их находили. Впоследствии церковь поместила старые языческие источники под защиту святых, но часть ритуала осталась неизменной. Поэтому многим источникам различные народы поклоняются уже целую вечность, несмотря на изменения в религии и политике. Так, в термальных источниках Викарелло были обнаружены пожертвования, которые показывают, что их культ восходит к каменному веку, был в бронзовом веке и дошел до дней древнеримской цивилизации, а также до нашего времени; кроме того, это отнюдь не единичный случай. Но это свидетельствует о том, что все

народы, высокоразвитые и менее развитые, сохраняли великие основы первобытной религии природы. По всей вероятности, поклонение исцеляющим источникам также осталось по большей части неизменным, и везде, где оно обнаруживается, оно следует одному и тому же образу. Больной обходил источник три раза по часовой стрелке, стараясь не произнести ни слова. Затем он становился на колени в источнике и молил божество об исцелении. В наше время просят святого, но иногда и сам источник. Затем он пил воду, купался в ней или омывал части своего тела или раны, возможно, ему прислуживала священнослужительница источника. Оплатив ее услуги, он приносил жертву божеству источника и привязывал какую-нибудь ленточку или часть одежды к дереву поблизости, чтобы через это он мог находиться в непрерывной связи целительным влиянием. Вероятно, эти деяния сопровождались ритуальными формулами, но в других случаях слова не произносились; и больной не должен был оглядываться назад, покидая источник. Особые дни, Белтайна, дня летнего солнцестояния или 1 августа, были благоприятны для таких посещений, и там, где больной был слишком болен, чтобы добраться до источника, другой человек мог совершить ритуал за него.

Тряпица или одежда, которую вешали на дереве, по-видимому, была предназначена для того, чтобы соединить дух дерева с духом источника. Но иногда одежду бросали в источник, так же как галльские сельские жители в День святого Грегори бросали пожертвования из ткани и шерсти в священное озеро. Такая тряпица даже в наше время рассматривается как пожертвование. Таким образом, в ритуале поклонения источнику, вероятно, всегда был жертвенный аспект, но, поскольку магия и религия постоянно взаимодействуют, имелся также и магический аспект. Тряпица, некогда соприкасавшаяся с больным, передавала его болезнь дереву, и через нее целительные свойства передавались больному.

Пожертвование, бросаемое в источник – булавка, монета и т. д., – возможно, имело и второй аспект. Рану часто укалывали или протирали булавкой, как будто чтобы передать болезнь источнику, и если ею укалывался другой человек, то болезнь могла перейти на него. То же самое было верно и для монеты. Но другие примеры показывают жертвенную природу булавки или другого мелкого предмета, который, возможно, являлся символом или пережитком более ценного пожертвования. В некоторых случаях считается, что тот, кто не оставляет это в источнике, из которого пил, умрет от жажды, а там, где предлагается монета, часто в противном случае предполагается исчезновение, захваченность духом источика. Монета явно имеет природу пожертвования, и иногда она должна быть золотой или серебряной, причем о древности этого обычая на кельтской земле свидетельствуют монеты, сияющие в водах Клитумнуса, и «золото Тулузы», скрытое в священных резервуарах. Также есть старое и широко распространенное верование, что вся вода принадлежит некоему божественному или чудовищному хранителю, который не поделится ни с кем водой. Во многих случаях два обряда – с тряпицей и булавкой – не используются вместе, и это показывает, что первоначально они имели одну и ту же цель – магическую или жертвенную или, возможно, одновременно обе. Приносились также другие жертвы – животных, пищи или по обету. Последнее встречается даже в наше время, например, в источнике святого Тенью в Глазго, где даже в XVIII веке из олова вырезали изображение больного, вешали на дерево или погружали в источник святого Винифреда в Уэльсе, где остались специальные опоры.

Некоторые воды обладали способностью изгонять злых духов беснования. Помимо питья воды, больного бросали в воды. Такой шок должен был изгнать злого духа, как в других местах бесов изгоняли бичеванием. Божество вод помогало процессу, и обычно ему делалось пожертвование. В других случаях предполагалось, что священные воды защищают от болезни целый регион. Или же они обладают способностью даровать плодородие. Женщины совершали паломничество к источникам, пили, купались в водах, умоляли духа или святого дать им потомство и делали должное пожертвование. Дух или святой посредством своей силы порождал плодовитость, и эта идея естественно согласуется с общепризнанной способностью воды очищать, укреплять силы и исцелять. Женщины пили из источника, или омывались в водах, или носили какие-нибудь предметы, омытые в водах, чтобы это дало легкие роды или изобилие молока.

По водам делались предсказания – по способу течения, количеству воды в источнике, появлению или отсутствию пузырьков в воде, когда в них бросали пожертвования, по погружению или плаванию различных предметов. Воду спрашивали о здоровье и дальнейшей судьбе, девушки гадали, будут ли их возлюбленные верны им. Обращались также к рекам или речным божествам. В случаях подозрений насчет верности кельты, обитавшие на Рейне, клали на воду недавно рожденного ребенка на щите. Если он плыл, то мать была невинна; если он тонул, ему давали утонуть, а ее предавали смерти. Девушек, чья чистота подвергалась сомнению, испытывали подобным образом, и святой Грегори Турский сообщает о том, как одну женщину, обвиняемую в прелюбодеянии, оправдали, бросив в Саону.

Испытание ведьмы водой в Средневековье связано с этим обычаем, что, однако, было широко распространено.

Дурной аспект духа источника заметен в «проклинающих источниках». Считалось, что, если бросить в него какой-нибудь предмет с написанным на нем именем врага, сопроводив это проклятием, то дух источника приведет его к смерти. В некоторых случаях проклятие было написано на свинцовой табличке, брошенной в воду, так же как в других случаях на ней была выгравирована молитва о благах для просящего. Или опять же предметы, над которыми произносилось заклятие, помещали в источник, из которого жертва брала воду, из-за чего она могла понести ущерб. Превосходным примером проклинающего источника является источник Финнон-Элиан в Денбиге, у которого некогда, должно быть, была священ-нослужительница-хранитель, поскольку в 1815 году некая старуха руководила там церемониями. Она писала имя жертвы в книге, получая в то же время дар. В источник от имени жертвы погружали булавку, и из-за этого знания его имени дух источника оказывал на него вредоносное влияние. Очевидно, обряды, подобные этим, в которых смешаны магия и религия, не чисто кельтские, но интересно обратить внимание на их существование в кельтских странах и у кельтского народа.